Резюме
В статье раскрывается содержание такого квалифицирующего признака вандализма, предусмотренного ч. 2 ст. 214 УК РФ, как совершение деяния группой лиц. Устанавливая рассматриваемый квалифицирующий признак, законодатель исходил из большей общественной опасности группового вандализма не только по сравнению с вандализмом, осуществленным одним лицом, но и по сравнению с вандализмом, совершенным в соучастии с юридическим разделением ролей, при котором помимо исполнителя вандализма выделяются также организатор, подстрекатель и пособник. Отмечается, что вандализм следует квалифицировать как совершенный группой лиц только в тех случаях, когда соучастники преступления являются соисполнителями, т.е. полностью или частично выполняют действия, входящие в объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 214 УК РФ. Исходя из законодательного определения исполнителя преступления (ч. 2 ст. 33 УК РФ), отмечается, что соисполнительство могут образовывать действия только тех соучастников, которые принимали непосредственное участие в осквернении зданий или иных сооружений, порче имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах, либо совершали эти действия посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости и других обстоятельств, предусмотренных УК РФ. Соисполнители могут действовать одновременно, действия соисполнителей могут быть последовательными, возможно также совершение соисполнителями разных действий. Однако общим для всех соисполнителей является то, что совершенные ими действия полностью или частично соответствуют указанному в законе описанию объективной стороны вандализма. В статье критически оценивается практика квалификации как совершение преступления группой лиц действий тех соучастников вандализма, которые во время и на месте совершения преступления только оказывают содействие исполнителю преступления, такие решения встречаются и при квалификации вандализма. На основе анализа судебной практики, разъяснений Верховного Суда РФ установлено, что такая практика противоречит сложившемуся в целом практическому пониманию группового преступления.