Исследование института обусловленного исполнения обязательства показало, что, хотя в правовых системах некоторых государств в качестве условных называются обязательства, речь идет об условных сделках. Россия — единственное государство, которое, наряду с условными сделками, установило условные обязательства в значении обязательства, которое закреплено в ст. 307 ГК РФ. Опыт использования такого подхода показал его несостоятельность, так как на практике возникают ситуации, нарушающие баланс интересов сторон договора. По этой причине Верховный Суд РФ вынужден был фактически отменить действие этой нормы, указав, что возникновение обязательства должно быть привязано не к факту наступления условия, а к предполагаемому сроку его наступления. После такого толкования условность исполнения обязательства, предусмотренная статьей 327.1 ГК РФ, перестала быть условной. Безусловная сделка является причиной (causa) обязательства с момента ее совершения. Это значит, что для нее несвойственно состояние подвешенности. В отличие от этого, сделка с отлагательным условием приобретает свойства причины (causa) только с момента наступления условия. Следовательно, для такой сделки состояние подвешенности является нормальным. Среди прочего в статье сделан вывод, что действующее правовое регулирование отношений по оказанию возмездных услуг с достижением результата осуществляется с помощью норм ст. 327.1 ГК РФ. С таким подходом трудно согласиться, так как недостижение результата услуги будет означать, что одна сторона по возмездному договору исполнила свои обязательства по совершению определенных действий или осуществлению определенной деятельности (п. 1 ст. 779 ГК РФ), а другая сторона освобождается от ее оплаты.

В законодательстве Российской Федерации закреплено право бывшего члена семьи собственника приватизированного жилого помещения, который давал свое согласие на приватизацию в пользу другого лица (лицо, не воспользовавшееся приватизацией), бессрочно проживать в жилом помещении. Природа такого права однозначно не определена и является предметом многочисленных дискуссий в доктрине. Защита интересов управомоченного лица носит противоречивый характер. В результате анализа судебной практики в статье сформулированы основные способы защиты прав лица, не воспользовавшегося приватизацией, сделан вывод о том, что ему доступны такие вещно-правовые иски, как негаторный (включая требование о вселении в жилое помещение), иск о признании права. В статье изложена позиция, в соответствии с которой право лица, не воспользовавшегося приватизацией, наряду с правами проживания в жилом помещении на основании завещательного отказа и на основании договора пожизненного содержания с иждивением, по юридической природе представляет собой ограниченное вещное право проживания в чужом жилом помещении — хабитацию, которое, в свою очередь, является разновидностью права личного пользовладения — узуфрукта.

В статье анализируется возможность построения системы электронных коносаментов, юридическая сила которых обеспечивается нормами российского законодательства. Отмечается, что существующие нормы не способны удовлетворить потребности оборота и справедливое распределение рисков использования электронных коносаментов. В статье сформулированы ключевые факторы, определяющие перспективу использования электронного коносамента в торговом обороте. Среди них выделены правила, обеспечивающие нейтральность и надежность лица, осуществляющего ведение реестра электронных коносаментов; нормы, обеспечивающие невозможность обращения взыскания на электронный коносамент по обязательствам лица, ведущего реестр; уровень безопасности учета прав в отношении электронных коносаментов; размер трансакционных издержек участников торгового оборота при использовании электронного коносамента; правила, обеспечивающие контроль залогодержателя за трансфером прав в отношении заложенного электронного коносамента; удобство трансферта прав, а также возможность и последствия конверсии электронного коносамента. С учетом обозначенных критериев в статье рассматривается возможность регулирования электронного коносамента на основании уже существующего в российском законодательстве корпуса норм: по модели бездокументарных ценных бумаг и цифровых прав. Отмечается, что ни одна из этих моделей не может обеспечить эффективное функционирование электронного коносамента в отсутствие принятия целого комплекса правовых и технологических решений, без реализации которых предполагаемые преимущества перевешиваются проблемами практического применения. Описываются возможные пути перспективного регулирования электронных коносаментов в российском правопорядке. Анализируются возможные способы гражданско-правовой защиты прав, подтверждаемых электронным коносаментом при регулировании каждой из предложенных моделей.

Финансово-экономическая ситуация 2022 г. в России резко уменьшила рынок производных финансовых инструментов (деривативов), в том числе заключаемых нефинансовыми организациями (хеджерами) для сокращения коммерческих рисков (хеджирования). При этом волатильность на товарных рынках и односторонние ограничительные меры увеличивают риски субъективно непредвиденных имущественных потерь в связи с исполнением деривативов, поэтому российские нефинансовые организации всё чаще пытаются признать такие договоры недействительными. Однако обычно используемое основание для оспаривания (нарушение требований закона или иного правового акта (ст. 168 ГК РФ)) во многих случаях оказывается нерелевантным, свидетельствуя об искаженном понимании правовой природы производных финансовых инструментов и противоречивом поведении истцов-хеджеров. Их типичные аргументы раскрываются через правовые особенности деривативов: алеаторность, на которой основаны распределение денежных обязанностей сторон и неопределенность величины денежного предоставления, и отсутствие правовых предпосылок для универсальной презумпции асимметрии сторон хеджирующего дериватива. Юридическое значение волатильности в договорной конструкции производного финансового инструмента обосновывается строгой связью между его нормативной алеаторностью и случайной изменчивостью параметров базисного актива, эконометрические характеристики которой при этом не влияют на действие и действительность договора. Автором сформулированы выводы об обусловленности неограниченных имущественных потерь по деривативу не только его алеаторной природой, но и целями хеджирования. Отмечается дискуссионность безусловного применения концепции сильной и слабой стороны в производных финансовых инструментах с участием нефинансовых организаций с учетом различных аспектов договорной и информационной асимметрии.

Обновление методологических основ российской криминологической науки может иметь одним из своих направлений активизацию гносеологического потенциала исторического метода. В рамках исторической криминологии преступность понимается не как застывшее число преступлений, совершенных в определенный промежуток времени, а как социальный процесс, наблюдаемый в течение этого временно́го отрезка. При этом исторический метод значим не только для познания динамики преступности как целого. Он может быть использован и для корректировки, уточнения имеющихся представлений о ее внутренних характеристиках. В частности, подключение исторического метода для исследования традиционных количественных показателей преступности — объема и структуры — открывает перед исследователями новые возможности. Актуальный объем преступности при таком подходе должен определяться настоящим (преступлениями, которые совершены и выявлены в текущий момент), прошлым, которое надо помнить (латентными преступлениями), и прошлым, которое надо забыть (деяния с истекшим сроком давности и декриминализированные). Структура преступности при ее историческом анализе предстает как комбинация относительно самостоятельно изменяющейся «стабильной» и «вариативной» ее частей. Точкой соединения прошлого и будущего в объеме и структуре преступности выступают криминогенные свойства ее социальных последствий, раскрывающие себя в механизме ее самодетерминации. При этом исторический срез этого механизма включает в себя детерминирующее воздействие последствий прошлых преступлений и страха перед будущей преступностью. Уточненные посредством исторического анализа данные о состоянии, структуре и последствиях преступности могут не только корректировать сложившиеся теоретические представления о ее опасности, но и существенным образом влиять на наши представления о реальном объеме профилактической и правоохранительной деятельности.

Аксиоматично правило «при производстве следственных действий нарушение законности неприемлемо». Соответствие процессуальных процедур этому принципу — императивное условие производства по уголовному делу. Законность определяет порядок следственных действий. Законность и порядок задают эталонную процессуальную форму получения доказательств, которая в состязательном и следственном типах процесса влечет различающееся процессуальное содержание. Это определяет различия в правилах, используемых для оценки личных доказательств. Указанное связано с идеологическими установками, заложенными в конструкцию закона. В советском законе форма допросов связывалась с целью достижения истины, детерминирующей деятельность почти всех участников судопроизводства. Из этого следовало, что недифференцированные действия основных участников производства были приемлемыми для достижения истины, а получаемые доказательства допустимыми. Целевая установка на стремление следователя к истине предполагала допустимость использования им вопросов обвинительной этимологии при получении показаний подозреваемого. В современном законе реализуется принцип состязательности. Законный порядок в этом случае образуется деятельностью двух сторон, при этом сторона защиты первой инициирует вопросы подозреваемому, что есть элемент надлежащей формы получения показаний подозреваемого, используемой при их оценке. Формирование доказательств завершается их исследованием по критерию допустимости в судебном разбирательстве. До момента опровержения презумпции невиновности все представленные стороной обвинения доказательства являются недопустимыми. Доказывая вину, обвинитель доказывает и качество представляемых им доказательств. Таким образом, качество допустимости доказательств приобретается одновременно с вступлением в силу презумпции истинности приговора.

Формирование нового направления государственной политики в вопросах прекращения гражданства Российской Федерации обусловлено необходимостью обеспечения национальной безопасности страны в условиях современного мира. В международно-правовой доктрине в области лишения гражданства утверждается, что эта мера никогда не сможет соответствовать современному международному праву в области прав человека, при этом многие западные государства обращаются к данному институту не только при совершении виновными преступлений террористической направленности, но и при любых видах государственной измены. Задачи исследования состоят в сравнительно-правовом и историческом анализе нормативных положений о прекращении гражданства за совершение преступлений и действий, посягающих на национальную безопасность, России и ряда стран, в которых имеется указанная практика. Цель исследования — проанализировать тенденции формирования государственной политики России в данной сфере. Методологической основой исследования выступает применение общенаучных и частнонаучных методов познания, в том числе исторических и формально-юридических. Авторы приходят к выводу, что прекращение гражданства представляет собой де-факто санкцию. Наказание в виде лишения гражданства может являться сдерживающим фактором в условиях постоянного (нередко неконтролируемого) пополнения населения России за счет мигрантов. Прекращение гражданства в качестве дополнительной уголовно-правовой меры к основному виду наказания должно применяться только судом, соответственно, такая санкция должна быть закреплена непосредственно в уголовном законе. Авторы указывают на необходимость модернизации законодательства о гражданстве Российской Федерации, а также расширения перечня видов наказаний, предусмотренных уголовным законом, положениями о прекращении гражданства за совершение конкретных преступлений и действий, создающих угрозу национальной безопасности.

В статье рассмотрены процессуальный статус и особенности правового регулирования участия несовершеннолетних в уголовном процессе Республики Азербайджан, Республики Казахстан, Республики Беларусь, Киргизской Республики, Республики Таджикистан, Туркменистана, Республики Армении, Афганистана, Швейцарской Конфедерации. Проанализированы законодательно определенное понятие несовершеннолетнего участника уголовного процесса, институт представительства, а также наличие дополнительных процессуальных гарантий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством. В ходе исследования установлено, что срок задержания несовершеннолетнего подозреваемого в совершении преступления не во всех странах равен 48 часам. В частности, уголовно-процессуальное законодательство Республики Казахстан и Киргизской Республики регламентирует задержание данной категории лиц на срок не более 24 часов, что расценивается авторами как дополнительная гарантия государства, направленная на охрану психоэмоционального состояния несовершеннолетних лиц в ходе уголовного судопроизводства. Выявлены особенности производства следственных действий с участием данной категории лиц, особенности их представительства, а также вовлечения в уголовно-процессуальные отношения педагога, психолога и врача. В качестве усиленного варианта представительства авторами признана казахстанская модель уголовного процесса, в которой предусмотрено обязательное представительство несовершеннолетних потерпевших, гражданских истцов и частных обвинителей как законным представителем, так и представителем, которым может быть как адвокат, так и иное лицо. Исследование позволило сформировать обобщенное представление о правах и обязанностях несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства, реализующих различные уголовно-процессуальные функции, а также выразить авторскую позицию относительно возможности внедрения в российское уголовно-процессуальное пространство наиболее успешной практики нормативного регулирования обеспечения прав несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве, выявленной в зарубежном законодательстве.

В статье приведены исторические, политические, правовые и экономические факты, взятые из открытых источников, сформировавшие специфику политического менталитета и общественного сознания в Бразилии. Они оказывают влияние на сложившуюся общность факторов, влияющих на доверие в этой стране. Бразилия является членом BRICS с высоким экономическим потенциалом роста, с одной стороны, и культурно-деловыми особенностями — с другой, что делает это государство привлекательным для исследования. Автор комплексно подходит к проблематике доверия, рассматривая доверие электората к первому лицу, уровень внедрения искусственного интеллекта и доверия к нему бразильского общества, влияние СМИ на восприятие других государств и доверие к ним. Разбирается взаимосвязь доверие — экономика — культура. Отмечается, что уровень образования населения поднимает уровень доверия в обществе. Происходит борьба за научно-технический прогресс между ведущими экономическими державами. Рассматривается применение soft and smart power как инструмента влияния или оружия массового воздействия. Анализируются предпосылки накопления потенциала доверия как необходимый элемент экономического роста.

В статье предлагается развернутая модель правовой концепции метавселенных. Научным стимулом для настоящего дискурса послужила зарубежная практика развития метавселенных, ставших национальными приоритетами для ряда государств. Согласно авторской позиции, метавселенная — это направление (область) развития цифровых технологий по формированию цифрового пространства для различного вида социальной и публичной деятельности с имитацией личного присутствия пользователя. Компоненты метавселенной взаимодействуют друг с другом, состоят в динамическом балансе, создавая цифровую индустрию. Индустрия метавселенной находится на стадии непрерывной эволюции и развития. Она состоит из пяти основных систем, включая технологическую систему, систему стандартов, систему цифровых продуктов, систему обслуживания и гарантии. Основываясь на этом выводе, автор систематизирует подходы к развитию правового регулирования отношений в метавселенных с целью закрепления технологического лидерства страны в данном перспективном направлении. По мере эволюции метавселенная может стать перспективным пространством для оборота цифровых данных и реализации иных амбициозных проектов цифровой экономики. Однако появление новых угроз и рисков в искусственных виртуальных мирах требует выработки и принятия концепции правового понимания метавселенных, а также опережающей проработки российского законодательства, гарантирующего права и свободы человека в метавселенных.

В статье анализируются основы обеспечения геномной безопасности на национальном и наднациональном уровне. Биобезопасность — один из основных аспектов глобальной безопасности, охватывающий такие сферы, как здравоохранение, сельское хозяйство, наука и технологии, образование и оборона. Угрозы биобезопасности характеризуются скрытостью, внезапностью распространения, непредсказуемыми последствиями, причинением значительного ущерба. Борьба с такими угрозами — неотъемлемая часть национальной безопасности. Сегодня геномную безопасность следует рассматривать как часть биологической безопасности. В статье осуществлена попытка выявить особенности и основные направления развития регулирования обеспечения безопасности геномных исследований в национальном законодательстве некоторых государств (в том числе Российской Федерации) во взаимосвязи со сложившимися на универсальном и региональном уровнях тенденциями регулирования биологической безопасности. Авторами проанализировано законодательство зарубежных государств в исследуемой области, выделены позитивные свойства такого законодательства. Выявляются различные схемы регулирования обеспечения безопасности генетических исследований. Можно выделить некоторые государства, использующие «жесткие» схемы регулирования, которые предполагают законодательное закрепление запретов одних или значительное ограничение осуществления других видов генетических исследований. В ряде государств, наоборот, закрепляется саморегулирование или минимальное регулирование со стороны государства обеспечения безопасности генетических исследований. Особое внимание в статье уделено аналитическому обзору международных договоров, затрагивающих те или иные аспекты биологической, в том числе геномной, безопасности. В заключение представлены рекомендации авторов относительно совершенствования нормативного регулирования Российской Федерации в области биобезопасности, в том числе рамочного федерального законодательства в рассматриваемой сфере. Материалы статьи могут представлять интерес для различных специалистов, деятельность которых связана с проведением геномных исследований (сферы биомедицины, биоинформатики, репродукции человека и т.д.).

Статья развивает проблематику критического осмысления феномена государства. Автор осмысляет вклад немецкой истории понятий (Begriffsgeschichte) и британской conceptual history в критическое осмысление возникновения государства как понятия и социального явления в Новое время. Представители этих направлений мысли возводят появление английского State и французского État к XVII в., немецкого Staat — ко второй половине XVIII в. Российские последователи этих традиций исследуют историкоидейный контекст появления государства в XV–XVIII вв. Исследователи подчеркивают, что в Германии понятие государства формируется на два века позже, чем во Франции, однако оно сразу же становится политическим и подчиняет себе остальные значения слова, создавая теоретическую базу для развития государствоведения и публичного права, в то время как французское état и английское state в значении состояния еще долго использовались по отношению к негосударственным политическим и даже неполитическим явлениям. Важным вкладом истории понятий стал поиск идейно-социальных оснований современных государственно-правовых терминов и моделей — государственного суверенитета, гражданства, правового и социального государства, — наделяемых смыслом прежде всего в континентальной традиции. Автор продолжает исследование проблематики критического осмысления государства, начатое в статье «Критические концепции государства и их значение для российской юриспруденции: введение в проблематику» (Lex russica. 2020. № 6. С. 122–138).