В статье дается анализ так называемой институциональной теории государства и права, существенную роль в развитии которой сыграл французский правовед и философ права М. Ориу. Юридический институционализм является столь же фундаментальным, как нормативизм или социологизм, направлением в юридической науке. К. Шмитт, который с большим вниманием относился к исследованиям М. Ориу по проблемам публичного права, определил направление мысли своего французского современника как третий путь между нормативистским и децизионистским решениями научно-правовых проблем: если нормативист мыслит безличными нормами, то децизионист здесь видит только личное решение, которым реализуется право правильно осознанной политической ситуации, институциональное правовое мышление развертывается в структурных надличных учреждениях и формах.

Основные положения институциональной теории были использованы в дальнейшем становлении европейской юриспруденции. Институты рассматриваются как корпоративные, органические и инструментальные образования, закрепляющие и фиксирующие процессы правового становления. Само государство в этом случае приобретает качества института. С проблемой институционализации неразрывно связаны проблемы государственного суверенитета, формы реализации политической власти, построение правовых систем. М. Ориу полемизирует с различными субъективистскими концепциями государства и права, настаивая на приоритете объективистского подхода к проблеме государственной власти. Его позиция была поддержана целым рядом видных правоведов, чьи взгляды рассматриваются в данной статье в сопоставлении с базовыми постулатами теории М. Ориу. Именно этот автор, наряду с другим выдающимся правоведом — Л. Дюги, стоял у истоков теории так называемого социоправа, ставшей столь актуальной в наше время.

Проявление индивидуальности, личных качеств характерно не только для авторов при создании ими произведений, но и для исполнителей. Исполняя произведение, он оставляет отпечаток своего понимания этого произведения. Такой индивидуальный вклад дает основания для признания за исполнителями личных неимущественных прав на их исполнения. Личные неимущественные права исполнителя не только указывают на связь между исполнителем и созданным им результатом интеллектуальной деятельности (исполнением), но и позволяют пресечь действия третьих лиц, затрагивающие личные интересы исполнителя.

В статье представлен сравнительный анализ положений российских и зарубежных законодательных актов в сфере интеллектуальной собственности, касающихся личных неимущественных прав исполнителей. Указывается на то, что подходы, применяемые к охране личных неимущественных прав исполнителей, в государствах романо-германской и англо-американской правовой системы имеют некоторые отличия. Так, в США для защиты неимущественных прав исполнителей применяются положения о недобросовестной конкуренции, о неприкосновенности частной жизни и др. В России при создании положений законодательства о личных неимущественных правах исполнителя за основу взяты положения об аналогичных правах автора, но по сравнению с авторами по объему права исполнителей имеют более ограниченный характер. Рассматриваются некоторые проблемные аспекты, свидетельствующие о целесообразности изучения возможности расширения объема предоставляемых прав исполнителю. Кроме того, представляется, что за исполнителем могли бы признаваться личные неимущественные права, не относящиеся к интеллектуальным правам, например право на индивидуальный облик и право на голос.

Проблематика семейных соглашений не нова для отечественной юриспруденции, но не утрачивает своей актуальности многие годы. Внимание к ней проявляют представители как семейного, так и международного частного права. Тем не менее комплексные исследования отсутствуют, хотя потребность в развитии конфликтных норм существует не только в теории, но и на практике. Так, требуют ответа общие коллизионные вопросы о допустимых способах определения компетентного права, нуждаются в практической реализации различные виды семейных соглашений, их признание. Автор обосновывает, что учет интересов участников семейного правоотношения наилучшим образом реализуется в рамках выбора сторонами соглашения права, подлежащего применению. При этом высказывает озабоченность, что за пределами коллизионного выбора остаются третьи лица, обеспечение интересов которых в рамках достигнутых договоренностей имеет обоснованные сомнения. При определении статута семейного соглашения в отсутствие коллизионного выбора сторон автор предлагает обратить внимание на недостатки и пробелы существующих коллизионных предписаний для тех субъектов семейных соглашений, чья способность к их заключению не вызывает сомнений. Расширение круга семейных соглашений, возможность их заключения между различными членами семьи требует, по мнению автора, не только их нормативного обеспечения, которое бы включало коллизионные предписания, учитывающие интересы их участников и третьих лиц, но и правил о признании и об исполнении, позволяющих быстро и эффективно урегулировать трансграничную семейную ситуацию, а также доказать свой статус и права и обязанности, которые из него вытекают. В свете основных направлений совершенствования семейного законодательства России предлагается актуализировать коллизионные решения, обеспечить более ощутимое влияние механизмов признания и исполнения на рассматриваемый институт российского права.

Статья посвящена такому правовому феномену, как самовольная постройка. В современной России большое распространение получило самовольное строительство зданий и сооружений. Несмотря на внешнюю легализацию таких построек, впоследствии многие их владельцы сталкиваются с проблемой признания таких строений самовольно построенными и вытекающей из этого угрозой сноса. В статье подробно анализируются критерии самовольной постройки, установленные в гражданском законодательстве, делается вывод о том, что данные критерии прошли проверку временем и практически не были подвергнуты изменениям, вносимым в законодательство о самовольных постройках. Более того, они были перенесены и в законопроект, посвященный реформированию раздела ГК РФ о вещных правах. Суды при рассмотрении дел о самовольных постройках идут навстречу добросовестным застройщикам, которые не знали и не должны были знать о том, что их строительство незаконно, так как принимали все необходимые меры для получения разрешения на строительство. Одной из мер, направленных на защиту добросовестных застройщиков, явилось положение закона о непризнании в качестве самовольной постройки строения, возведенного с нарушениями ограничений на использование земельного участка, если в момент его возведения застройщик не знал и не мог знать о действии таких ограничений. Это исключение касается строительства в зонах с ограниченными условиями использования территорий. Узнать о местоположении данных территорий ранее часто не представлялось возможным. Однако в настоящее время постройкам, возведенным в таких зонах, грозит снос. Споры на эту тему не являются единичными в судебной практике, дело доходит даже до Европейского Суда по правам человека. Автору представляется несправедливым сносить такие постройки без выплаты застройщику справедливой компенсации, так как государство зачастую само не создало условий для информирования населения о существовании таких зон в той или иной местности.

Большинство объектов патентного права создаются в качестве служебных. При этом, несмотря на достаточно подробное регулирование правового режима служебных изобретений и других объектов интеллектуальных прав в Гражданском кодексе Российской Федерации, разъяснение в судебной практике, проблемы как в части правового регулирования, так и в части правоприменения в этой сфере сохраняются. В статье рассматриваются причины отказа от режима служебных в отношении большинства объектов смежных прав, проблемы соотношения режима служебных секретов производства (ноу-хау) и объектов патентного права, в отношении которых работодателем принято решение о сохранении информации в тайне, проблемы правового режима служебных объектов, созданных с помощью искусственного интеллекта, а также обеспечение права автора на вознаграждение за служебный объект патентного права исходя из новелл Федерального закона от 22.12.2020 № 456-ФЗ «О внесении изменений в части вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу законодательных актов (отдельных положений законодательных актов) Российской Федерации» и др. Сформулированы выводы, направленные на защиту прав авторов-работников, в частности о необходимости признания авторства за работником, создавшим искусственный интеллект и др. С учетом разных точек зрения, правоприменительной практики в статье особое внимание уделено проблемам признания служебного результата интеллектуальной деятельности, созданного руководителем работодателя, осуществляющим деятельность на основании трудового договора (при отсутствии задания, уведомления работодателя и т.п.), что устанавливается исходя из наличия взаимосвязи между осуществляемой руководителем трудовой деятельностью и созданием этого объекта, а также совладения исключительным правом на служебный объект, созданный работниками и авторами, которые не являются работниками.

Основным тезисом исследования является необходимость доктринального и нормотворческого перехода от противопоставления гражданского общества и публичной власти к пониманию их органического единства как важного элемента современного конституционализма. Тема рассматривается в контексте развиваемой автором конституционно-правовой концепции ответственного делегирования власти народом, ключевым аспектом которой является личное ответственное отношение гражданина к участию в современном народовластии, лежащее в плоскости правовой культуры и правосознания. Делегирование народом власти, помимо выборов, референдумов и форм репрезентативной демократии, связано также с активным участием в современных организационных форматах, позволяющих гражданам донести свою волю, позицию, инициативы до органов публичной власти. Эти форматы суть институты гражданского общества, которое является коммуникативным пространством достижения согласия, гармонии, стабильности и объединяет самостоятельно мыслящих, ответственных граждан, способствующих развитию общества и государства.

В статье предлагаются основанные на системной взаимосвязи исследуемых феноменов рекомендации: в рамках концепции ответственного делегирования власти народом рассматривать гражданское общество как важнейшее пространство конструктивного диалога народа — носителя учредительной власти с учрежденными им органами публичной власти; в документах стратегического планирования усилить вектор на постоянное системное взаимодействие органов публичной власти всех уровней с институтами гражданского общества исходя из приоритетных целей совместного решения общегосударственных задач, продвижения национальных интересов, совершенствования системы гарантий прав и свобод человека; органам публичной власти в большей степени использовать потенциал институтов гражданского общества для организации общественных обсуждений проектов социально значимых решений и нормативных актов.

В научной работе рассмотрены проблемы конституционно-правового регулирования в сфере экономики России, исследован и обоснован тезис о том, что Конституция Российской Федерации определяет существенные черты экономики. С одной стороны, от состояния экономики зависит эффективность действия конституционных правовых норм, а с другой стороны, обеспечить результативность экономики возможно только через конституционные нормы (нормы-принципы).

В работе рассматривается генезис конституционного правового регулирования в сфере экономических отношений. Проанализированы нормы-принципы, закрепленные в советских конституциях. Основы экономической системы в советский период характеризовались отсутствием права частной собственности, свободной конкуренции и других экономических принципов. Провозглашение в двадцатых годах XX в. новой экономической политики повлекло становление и развитие частноправовых тенденций. Многие ее сторонники в тридцатые годы XX столетия подвергались репрессиям. Принятие новой Конституции в 1993 г. привело к появлению новых направлений в общественном развитии и формированию принципов в правовом регулировании в экономической сфере. Основополагающие принципы Конституции РФ обладают наиболее мощной силой влияния на развитие рыночных отношений. Они определяют эффективность государственного строя, государственное регулирование экономики, устанавливают экономические и социальные функции государства. Определены место и роль конституционной экономики в системе правовой действительности России. Конституционные основы государства рассмотрены в качестве элементов правовой реальности. Отмечается неуклонное расширение предмета конституционного регулирования в аспекте экономических отношений. Конституция не просто задает общие стандарты регулирования и развития хозяйственной сферы, а воздействует на нормы других отраслей права так, что они приобретают конституционно-правовое содержание и должны истолковываться в свете конституционных ценностей.

На основе анализа доктрины уголовно-процессуального права, позиций Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ и решений Европейского Суда по правам человека авторы, применяя диалектический, социологический и формально-логический методы, выявляют основные требования к мотивированию судебных решений в уголовном судопроизводстве. Рассматривается значение мотивированности судебных решений в уголовном судопроизводстве. В результате исследования сделаны выводы о том, что мотивированное судебное решение позволяет участникам процесса понять и оценить причины его вынесения. Мотивированность судебного решения является непременным условием справедливого судебного разбирательства и справедливого правосудия в целом. Надлежащее мотивирование решения судом обеспечивает право на его обжалование в вышестоящем суде. Разъяснение причин, по которым приняты решения, а также мотивов их принятия дает возможность обжаловать эти доводы и выводы суда.

Наиболее распространенными случаями нарушения важнейших прав участников уголовного судопроизводства при принятии судебных решений и их мотивировании являются: немотивированный отказ в приобщении доказательств; немотивированное заключение под стражу; немотивированное оглашение показаний отсутствующих в судебном заседании свидетелей; немотивированное засекречивание свидетелей; немотивированные решения по жалобам на жестокое обращение, незаконные методы ведения расследования.

Содержание мотивировки судебного решения зависит от его характера. Наибольшей степенью мотивированности и убедительности должны обладать итоговые судебные решения, разрешающие по существу уголовно-правовой конфликт, а также решения, наиболее ощутимо затрагивающие важнейшие конституционные права граждан. Мотивирование судебных решений повышает степень доверия общества к суду и транспарентность правосудия.

Статья посвящена возможности использования при разрешении уголовных дел судейского усмотрения, критериям и объективным пределам его действия. Отмечается неоднозначное отношение профессионального сообщества к усмотрению при применении права: от обоснования необходимости и неизбежности его существования в судопроизводстве до его отрицания как несоответствующего принципу законности. Автор разделяет позицию ученых о том, что применение судейского усмотрения неизбежно в уголовном судопроизводстве, поскольку диктуется процессом приложения нормы закона к конкретным жизненным ситуациям, но недопустимо его неоправданное расширение.

Делается вывод, что применение судейского усмотрения неразрывно связано с формированием внутреннего убеждения. При этом критически оцениваются встречающиеся в научных источниках неверные представления об этой связи. Исходя из того, что уголовно-процессуальный закон предписывает суду при принятии решений основываться на внутреннем убеждении, а применение усмотрения — это выбор решения из предусмотренных законом альтернатив, можно заключить, что применение судейского усмотрения — это результат формирования внутреннего убеждения суда.

Касательно вопроса о том, что́ должно ограничивать свободу усмотрения, автор отмечает, что ответ на него вытекает из требований ч. 4 ст. 7 УПК РФ о соответствии любого решения в уголовном судопроизводстве требованию законности, а также из содержания ст. 17 УПК РФ, предписывающей руководствоваться в своих решениях внутренним убеждением. Законодатель называет в качестве критериев последнего закон и совесть субъекта принятия решения. Каждая из этих категорий отражает сферу должного, поэтому именно они должны являться и факторами, ограничивающими свободу усмотрения. Поэтому критериями, обеспечивающими справедливость решения судьи по усмотрению, и одновременно ограничителями его применения являются закон, внутреннее убеждение и совесть судьи.

Любые парадигмальные социальные сдвиги сопровождаются изменениями в праве. Тренд на устойчивое развитие (sustainable development) в некотором смысле сменяет тренд на глобализацию, превращаясь сегодня в солирующую социальную повестку. И право должно не развиваться в постфактумной логике, но работать на опережение, в особенности если мы хотим добиться странового лидерства. Право устойчивого развития, будучи надстройкой над социумом, перестраивающимся в духе устойчивого развития, становится сверхновым концептом, междисциплинарным, надотраслевым нормативным массивом, подрывающим устои правовой архитектуры и таксономии.

Право устойчивого развития несводимо к экологическому, климатическому, международному праву, оно инкорпорирует принципы и отдельные институты гражданского, инвестиционного, финансового, банковского, трудового, корпоративного, международного частного права и других отраслей, является сложным и комплексным и требует формирования нового мультизнаниевого ядра. Роль юристов заключается в нормировании происходящих процессов и построении актуальной архитектуры права с учетом государственных и общественных стратегических интересов. Это требует формирования доктрины права устойчивого развития, выработки нормативных моделей в сфере перехода к зеленой и низкоуглеродной экономике и энергетике, альтернативным источникам энергии, климатической безопасности, зеленому финансированию и инвестированию в сфере устойчивости бизнеса, реализации социальной политики и новых управленческих паттернов.

В статье анализируется предмет права устойчивого развития, предпринимается попытка сформулировать понятие права устойчивого развития, ведется поиск методологии. Научный поиск теоретического фундамента для права устойчивого развития приводит к допущению о возможности изучения последнего через призму научной концепции правопонимания американского правоведа Скотта Шапиро, построенной вокруг правовой теории планирования.

Политические и правовые доктрины играют большую роль в жизни государственно организованного общества. Особенно заметно влияние идей, а скорее, их борьба в современном мире. Если ранее общественное сознание еще как-то подпитывалось иллюзиями определенного рода, то сегодня этого нет. Как нет больше никаких иллюзий. Все предельно четко обозначено. Согласие с влиянием идей на практику государственно-правового строительства, а более широко — всей системы международных отношений неизбежно порождает вопросы о методологических основаниях политико-правовых доктрин и методологическом инструментарии, который используется в современной юридической науке.

В системе юридических дисциплин история политических и правовых учений занимает особое место. Эта особенность связана с ее методологическими функциями. В статье сделан акцент на том, что, с одной стороны, история политических и правовых учений как составная часть теоретико-исторических правовых наук использует методы познания, которые являются общими для различных отраслей научного знания, а с другой стороны, данная научная дисциплина обладает собственным научным потенциалом. Именно это сближает ее с всеобщей теорией права и государства в качестве ее истории и одновременно отграничивает от других юридических наук, прежде всего отраслевых, которые не имеют собственного методологического инструментария. Автором констатируется наличие у истории политических и правовых учений собственных методологических оснований для изучения политико-правовой мысли. Кроме методологической составляющей, затрагивается и проблема возрастающей роли истории политических и правовых учений.

Статья посвящена проблематике подходов к правовой организации профессиональной деятельности спортсмена. В сфере профессионального спорта легко найти почти все известные приемы воздействия права: от запретов, обязываний и ограничений до поощрения, стимулирования, дозволения. Но наибольшее влияние на отношения с участием профессиональных спортсменов оказывает метод, основанный на том, что личная воля (решения) спортсменов и определяет эту деятельность в основных юридических фактах и чертах. Правовая регламентация профессиональной деятельности спортсменов развивается прежде всего под влиянием норм диспозитивных, дополняемых в соответствующих случаях нормами императивного характера. Для характеристики методов регламентации отношений в спорте необходимо учитывать целый ряд обстоятельств, нетипичных для обычного правового регулирования (например, особенностью рассматриваемой сферы является пласт относительно мягких методов воздействия — разъяснений и рекомендаций). В числе особых методов регламентации спортивной деятельности был и остается тот или иной способ сочетания актов правотворчества, формируемого и в поле государственного правового воздействия, и в поле правотворчества корпораций. Существенное значение при выработке регуляторного воздействия на отношения в профессиональном спорте имеет межотраслевой подход, позволяющий учитывать влияние различных правил на определенные отношения, что потенциально позволит проводить более разумное распределение прав и обязанностей, достигать целей законодательного и иного регулирования, а также эффективно осуществлять защиту субъектов прав. При построении и организации правового материала, направленного на комплексное (иноотраслевое) регулирование отношений в спорте, целесообразно воспользоваться приемами международного частного права, опирающегося на различные коллизионные привязки. Делается вывод о необходимости продолжить работу по оптимизации приемов регламентации отношений в профессиональном спорте.