В статье исследуются проблемы формирования правовой политики в сфере регулирования нестационарных и несетевых форматов торговли (малых торговых форм) в России на примере проекта новой Стратегии развития торговли до 2025 года и разносной торговли. Раскрыта специфика реализации основных целей и задач Стратегии, связанных с обеспечением многообразия форм торговли и «дерегулированием», в условиях пандемии COVID-19. Описан исторический опыт российского правового регулирования мелочной торговли, проанализировано использование традиционной разрешительной регуляторной модели. Современные законодательные попытки «дерегулирования» разносной торговли в России критически оцениваются с точки зрения юридической техники и реального объема регуляторной нагрузки для коммерсантов. Федеральное «дерегулирование» не устраняет, а лишь усиливает административные барьеры на местном уровне регулирования, который, как показано в статье, зачастую отличается неадекватным и избыточным нормотворчеством, прямо противоречащим федеральному законодательству и правовой позиции Конституционного Суда РФ. В связи с этим доступность малых форм для частной торговой инициативы на практике ограничена не только общим требованием регистрации предпринимательской деятельности гражданина, не смягченным современными нормами о налоге на профессиональный доход, но и произвольным муниципальным регулированием. При этом традиционная разрешительная модель для разносной торговли, единообразно применяемая на территории всего государства, но со свободами для определенных видов товаров, представляется более уместной и благоприятной для коммерсантов, нежели кажущееся «дерегулирование», что подтверждается и зарубежным опытом. Таким образом, проект Стратегии развития торговли до 2025 года явно устарел и нуждается в серьезном обновлении, которое бы соответствовало новой экономической реальности, сформированной пандемией COVID-19 и экономическими санкциями, и учитывало характер и эффективность уже состоявшихся законодательных изменений.

Целостной и полноразмерной теории родительства, которая бы заключала в себе интегрированные знания о правилах признания лиц родителями и родительских правах и обязанностях, происходящих от такого признания, в семейно-правовой науке нет. Есть сегменты научного знания о происхождении детей и во многом дистанцированные от них знания о родительских правах и обязанностях. Такое восприятие родительства стало одной из причин «безбарьерного», некритичного привнесения в правовой дискурс социобиологического и других эволюционных подходов, продвигаемых за пределами права. Это не только искажает корпус юридических знаний о родительстве, но и не обеспечивает их эвристического развития. Отставание юриспруденции в научном описании родительства и продвижении тех базовых идей, на которых оно устроено в праве, становится все более заметным. Цель статьи — в научном стремлении автора сформулировать теоретическую конструкцию родительства в праве и дать ей юридически квалифицированное научное описание. Авторские суждения подчинены юридико-догматическому подходу, позволяющему исследовать право в виде внутренне непротиворечивой системы логических категорий и юридических конструкций, обеспечивая сопряжение теоретических выводов с действующим законодательством. Ведущими методами являются формально-логический анализ и метод дедукции, позволяющий устремить научную мысль автора от общего к частному. Результаты исследования выражены в следующих авторских выводах. Отсутствие доктрины родительства в праве является серьезным препятствием на пути совершенствования семейного законодательства. Юридическая проблема родительства является двухсоставной, включая нормы о родительском признании и правообязывании лиц, имеющих законный родительский статус. Акцент на этом исключает приписывание родительского статуса лицам, «как бы» выполняющим родительские функции, но не прошедшим нормативные процедуры родительского признания. Структурировать детско-родительские отношения и давать им научное описание методологически верно вокруг той нормативной основы, которая заключает в себе законные правила родительского признания.

Несмотря на широкое освоение глобальных пространств, к которым можно отнести и космическое пространство, действующие международные договоры не преодолели территориальный принцип охраны интеллектуальной собственности. Возможно возникновение правовых коллизий, когда интеллектуальные права рассматриваются с точки зрения их реализации в космическом пространстве, где ограничено предъявление претензий на суверенитет. Защита прав интеллектуальной собственности формально может вступать в противоречие с основополагающими принципами международного космического права. В частности, реализация территориального принципа охраны интеллектуальной собственности в космическом пространстве сталкивается с ограничениями, вызванными европейскими интеграционными процессами (например, принцип очередности предъявления исковых требований). Региональное и двустороннее сотрудничество государств, в рамках которого регулируются вопросы учета, оценки, использования, распределения прав интеллектуальной собственности, а также истребования соответствующей охраны, представляется основным вектором регламентации охраны интеллектуальной собственности в космосе. Совместная проектная деятельность, приводящая и к созданию результатов интеллектуальной деятельности, в данном случае может быть упорядочена в соглашениях участников, в актах иного рода, например в планах оценки и использования результатов интеллектуальной деятельности, при условии соблюдения действующих международно-правовых норм. Представляется необходимой разработка единых методик оценки, учета вклада участников совместной деятельности в создание объектов интеллектуальной собственности, распределения исключительных прав. В этом контексте целесообразно предусмотреть на международно-правовом и национально-правовом уровне возможность выделения доли в исключительном праве на объект интеллектуальной собственности. Экстерриториальный потенциал регулирования отношений в сфере охраны интеллектуальной собственности в космическом пространстве позволяет говорить о возможности разработки и использования условно именуемого «международного режима» охраны интеллектуальной собственности, который на данном этапе развития мог бы выражаться в универсальном характере, взаимном признании и трансграничном использовании интеллектуальных прав — как минимум на совместные результаты интеллектуальной деятельности, созданные при освоении космического пространства.

В статье с позиций конституционно-правовой науки предлагается к рассмотрению принцип системного единства государственного контроля (надзора) и общественного контроля, который, по мнению автора, обусловлен логикой развития российского законодательства о контрольно-надзорной деятельности и дает необходимую конституционно-теоретическую точку опоры для дальнейшего повышения сплоченности государства и гражданского общества. На основе системного анализа базовых положений законодательных актов о видах контроля в статье показано, что данный конституционно-правовой принцип проявляет себя в следующих аспектах: единый концептуальный подход законодателя к ориентированию всех видов контроля на достижение конституционно значимых целей и защиту конституционно значимых ценностей; ориентированность всех видов контроля на всестороннее обеспечение законности в подлежащих контролю сферах общественных отношений; скоррелированность содержания видов контроля с точки зрения сочетания как собственно проверочных мероприятий (или наблюдения), так и аналитико-прогностических составляющих, направленных на противодействие формированию условий, способствующих совершению нарушений; скорреспондированность ожидаемых результатов контрольной деятельности в рамках всех видов контроля — устранение нарушений и восстановление состояния защищенности прав и свобод физических и юридических лиц, общественных интересов; единство конструктивного характера контрольной деятельности. Практическое внедрение в доктрину и законотворчество предложенного конституционно-правового принципа системного единства государственного контроля (надзора) и общественного контроля позволит в большей степени обеспечить нацеленность всей контрольно-надзорной деятельности на достижение состояния защищенности конституционно значимых ценностей, в том числе на всестороннее соблюдение гарантий прав и свобод человека и гражданина, укрепление законности и правопорядка, а также на повышение эффективности государственного и муниципального управления.

Исследуются факторы, влияющие на эффективность уголовного наказания за совершение коррупционных преступлений. Методология исследования включает: основной метод научного познания (диалектический); системный подход; общенаучные методы: анализ и синтез (в осмыслении коррупционных деяний), сравнение (практики правоприменения, видов уголовного наказания); частнонаучные методы: математические и уголовно-статистические (при расчете показателей и выявлении корреляционных связей), социологические (опрос респондентов — сотрудников предварительного расследования, судей, осужденных, граждан); анализ документов и др. Эмпирическую базу составили результаты криминологического исследования, проведенного автором в 2018–2020 гг. в составе межрегионального научного коллектива (Владимир, Волгоград, Казань, Н. Новгород, Сыктывкар), а также данные уголовной статистики, материалы судебной практики. Анализируется состояние проблемы определения эффективности уголовного наказания и полученные результаты проецируются на сферу коррупционных преступлений. Представлены данные судебной статистики, дающие представление о правоприменительной практике назначения наказаний за совершение коррупционных преступлений за период 2016–2020 гг. Обоснована необходимость определения критериев оценки эффективности уголовного наказания в анализируемой сфере. К таковым следует отнести достижение наказанием заявленных законодателем целей. Предлагается при оценке эффективности исполнения наказания ориентироваться на результаты криминологических исследований. Дополнительными критериями эффективности могут служить: доля осужденных, считающих вынесенное им наказание справедливым/несправедливым; доля осужденных, возместивших причиненный ущерб полностью/частично, и др. Сделан вывод о недостаточной эффективности наиболее часто применяемых видов наказания, а также низком сдерживающем эффекте штрафа. Продемонстрировано, что свойственный современному антикоррупционному законодательству гуманизм не осознается осужденными, тем самым оказываемое государством доверие не оправдывается на фоне совершаемых коррупционных деяний. Аргументирована целесообразность возвращения конфискации как полноценного вида уголовного наказания за коррупционные преступления: раскрытие потенциала уголовного наказания в виде лишения свободы и восстановление конфискации имущества способны повысить эффективность уголовно-правового реагирования на коррупционную угрозу.

Современная цифровая трансформация российского общества затрагивает и уголовное судопроизводство, что проявляется в расширении сферы применения инструментов LegalTech в ходе производства по уголовному делу. Назначение LegalTech в современном уголовном судопроизводстве состоит в оптимизации не только профессиональной деятельности властных участников уголовного процесса при осуществлении ими процессуальных действий и принятии процессуальных решений, но и процессуального механизма защиты прав, отстаивания законных интересов невластными участниками рассматриваемой сферы деятельности.

По результатам анализа отечественного и зарубежного опыта (Республика Беларусь, Украина, Республика Казахстан, Финляндская Республика, Швейцарская Конфедерация), с учетом позиции Верховного Суда РФ делается вывод о целесообразности применения следователем системы видео-конференц-связи при проведении допроса, очной ставки, опознания.

Вместе с тем приводятся аргументы, подтверждающие необходимость реализации в досудебном производстве дополнительных мер правового, организационно-правового, технологического характера в целях преодоления рисков необоснованного ограничения прав, законных интересов участников указанных следственных действий.

Речь идет о расширении прав участников анализируемых следственных действий, об уточнении правовой регламентации порядка осуществления видеозаписи при производстве данных действий, об урегулировании процессуального статуса следователя — исполнителя поручения об организации участия подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля в следственных действиях, осуществляемых с применением системы видео-конференц-связи, об оптимизации технологического сопровождения расследования уголовного дела.

Вносится предложение о расширении процессуальных гарантий прав отдельных слоев населения, которые из-за состояния здоровья, социальной незрелости, недостаточности технической оснащенности быта неспособны воспринять технологические инструменты LegalTech, при решении следователем вопроса о производстве следственного действия с применением системы видео-конференц-связи.

Отличительной особенностью современной преступности является ее качественное усложнение и быстрый рост количества высокотехнологичных преступлений, характеризующихся широким использованием новейших информационных технологий. Из-за инерционности процессов адаптации норм права и судебно-следственной практики к новым видам преступлений наблюдается отставание криминалистической теории и практики от происходящих изменений. Одним из проявлений такого отставания является неразработанность частной криминалистической методики расследования высокотехнологичных преступлений. В статье показывается, что затруднения в формировании указанной методики обусловлены прежде всего негативными факторами, связанными со спецификой ее источников. К таким факторам для источника в виде норм права относятся недостатки системного регулирования общественных отношений в сфере противодействия высокотехнологичной преступности, противоречия и непоследовательность в применении норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Трудности в использовании научных знаний связаны с их слабой сформированностью, закономерной для новых видов преступлений. Негативную роль играет низкая репрезентативность эмпирических данных, представляемых недостаточно наработанной судебно-следственной практикой, что существенно затрудняет обобщение опыта расследований. Автором обосновывается тот факт, что перспективным подходом к преодолению проблем в построении частной методики расследования новых видов преступлений является разработка прогностической методики, отражающей наиболее вероятные признаки соответствующих преступлений, тенденции в их развитии и закономерности их расследования. Предлагаются принципы создания такой методики, включающие в себя расширение роли общей криминалистической методики, использование положений частных методик, выработанных для близких групп преступлений, а также экстраполяцию эмпирических данных по преступлениям с близкими криминалистическими характеристиками на новую группу преступлений. Показывается, что в условиях недостаточной репрезентативности судебно-следственной практики особое значение приобретает привлечение метода экспертных оценок.

В статье рассматриваются научно-теоретические и правоприменительные аспекты понимания видов умысла в уголовном праве. Исследуются правоприменительные и доктринальные признаки альтернативного и неопределенного видов умысла и тех проблем, которые связаны с их установлением в праве России и Беларуси. Анализируется правоприменительная практика и затрагиваются насущные вопросы толкования умышленной формы вины в соответствии с положениями действующего законодательства России и Беларуси. Целью статьи является рациональный и критический разбор положений науки уголовного права применительно к проблеме квалификации деяний при неопределенном (неконкретизированном) умысле. Основной вывод автора заключается в том, что при установлении признаков неопределенного (неконкретизированного) умысла деяние следует оценивать по фактическим последствиям. Однако специфику квалификации в данном вопросе имеет неоконченное преступление. Поэтому по такого рода делам следует устанавливать фактическую направленность действий виновного исходя из объективной обстановки совершенного акта, применяемых орудий, средств совершения преступления, физических данных потерпевшего и обвиняемого и т.д. Предлагается по делам о преступлениях против жизни и здоровья обращать внимание на следующие аспекты: характер и способ применения орудия преступления, его опасность, совершение действий, которые объективно создают опасность для жизни человека; интенсивность нанесения повреждений, их локализацию, обладание специальными навыками и умениями причинения физического вреда; поражающую силу воздействия, физические данные потерпевшего и обвиняемого, осознанный характер поведения виновного; причины прекращения преступных действий обвиняемым, его взаимоотношения с потерпевшим накануне преступления, последующее поведение виновного и потерпевшего. Методы исследования: формально-догматический, сравнительно-правовой, инструментальный анализ. Область применения: юриспруденция, правоприменительная практика, правотворчество, законотворчество.

Учитывая российскую тенденцию по расширению сферы действия нереабилитирующих оснований прекращения уголовного преследования/дела, в статье рассматривается правовое регулирование и правоприменительная практика прекращения уголовного преследования с возложением на обвиняемого различных обязанностей, предписаний как одного из альтернативных способов разрешения уголовно-правового конфликта в рамках германского уголовного процесса. Германский уголовный процесс имеет много общего с российским; оба построены на принципе легальности, или законности. Но в последнее время и российский, и германский законодатели находятся в поиске альтернативных, помимо процессуального принуждения или угрозы его применения, способов разрешения конфликта в процессе, которые способствуют гуманизации уголовного законодательства, снижению количества осужденных, процессуальной экономии. Одной из таких альтернатив в германском уголовном процессе является прекращение уголовного преследования с возложением на обвиняемого обязанностей, предписаний. Возможность прекращения уголовного преследования по данному основанию предусмотрена не только в УПК ФРГ, но и в различных отраслевых законах, например в Законе о наркотических веществах, Законе об отправлении правосудия по делам несовершеннолетних. Анализ статистических данных Федерального ведомства статистики в Германии с 2016 по 2020 гг. по прекращению уголовного преследования с возложением на обвиняемого определенных обязанностей, предписаний показывает приоритеты германского правоприменителя в части выбора отдельных обязанностей, возлагаемых на обвиняемого и при надлежащем их исполнении влекущих прекращение уголовного преследования. Несмотря на большой выбор обязанностей и предписаний, правоприменитель использует в основном немногие обязанности, возлагаемые на обвиняемого с целью прекращения уголовного преследования. Однако сама возможность широкого выбора потенциально возможных обязанностей и предписаний свидетельствует об индивидуализированном подходе к участникам уголовно-правового конфликта в германском уголовном процессе, позволяющем гармонично учесть интересы всех сторон конфликта.

Статья посвящена кодификации гражданского права в Азербайджане за последние 100 лет. В течение XX в. Азербайджан посредством кодификации норм гражданского права три раза принимал гражданские кодексы. Разработка нового гражданского законодательства с нуля после обретения независимости в начале 1990-х гг. была направлена на переход страны от плановой экономики к рыночной. В статье обсуждается ряд насущных проблем гражданского законодательства Азербайджанской Республики и выдвигается несколько предложений по их решению. Оценивая результаты гражданского законодательства Азербайджана, принятого с момента обретения независимости, можно сказать, что, хотя большинство вопросов, связанных с созданием и развитием системы гражданского права, были решены, существует большая потребность в реформировании и изменении гражданского законодательства страны. Концепция развития и реформирования гражданского законодательства в Азербайджане должна быть трансформирована в единую стратегию, направленную на более эффективное регулирование рыночных отношений в стране, чтобы постепенно устранить «переходный» характер рыночных отношений. Автором выдвинуты предложения по оптимизации гражданского законодательства в Азербайджане, направленные на пересмотр определенной части гражданского законодательства, устранение противоречий, перекодификацию старых законов; совершенствование норм по защите прав собственности, здоровой конкуренции, реализации соглашений и антимонопольной деятельности; отражение практики правоприменения и толкования законов и повышение эффективности правоприменительной практики; использование новшеств и успешного опыта гражданских кодексов ряда европейских и азиатских стран в модернизации гражданского законодательства; улучшение юридического языка и законодательной техники; повышение осведомленности судей и адвокатов посредством тренингов; формирование правового сознания граждан через средства массовой информации; публичное обсуждение принятия новых законов и поправок к противоречивым законам, отвечающих современным вызовам, с участием ученых и экспертов в области частного права.

С момента своего появления китайское законодательство о компаниях играет большую роль в развитии китайской бизнес-системы, однако с развитием экономики, непрерывными технологическими инновациями и изменениями в мировой среде действующее Законодательство о компаниях больше не соответствует текущему экономическому развитию Китая и нуждается в изменении и совершенствовании. Анализ текущего китайского законодательства, показывает, что нормы об ответственности директора компании в Китае являются слишком строгими, и это серьезно влияет на принятие директором решений, 

связанными с развитием компании. Данные нормы также не обеспечивают директору компанию должную защиту. Вместо этого применяется более строгий подход к определению ответственности директора компании. В настоящее время в корпоративной правовой системе Китая отсутствуют как механизм освобождения от ответственности, так и механизм целенаправленного освобождения от ответственности директора, а в области судебной практики возникает неправильное толкование нормы вынесения судебного решения об ответственности директора за проявление должной заботы, которая нуждается в разъяснении. На основании анализа ценности и назначения принципа освобождения директора от ответственности, в статье рассматриваются пути решения проблемы освобождения директора от ответственности, защиты директора от необоснованного наказания путем введения правила делового суждения, обосновывается формирование механизма целенаправленного освобождения директора от ответственности и разъясняется стандарт принятия судебного решения об ответственности директора за проявление заботы о бизнесе. Система освобождения директора от ответственности должна быть сформирована таким образом, чтобы было возможно решить проблему корпоративного управления в Китае и повысить уровень интернационализации китайского корпоративного права.