В статье констатируется, что в последнее время в процессуальные кодексы были внесены изменения, которые фактически привели к законодательному признанию судебной практики источником материального (в том числе гражданского) права. Судебная практика, по крайней мере начиная с середины 90‑х гг. прошлого века, не прекращала попыток освоить правотворческую функцию, интенсивность которых значительно снизилась после ликвидации Высшего Арбитражного Суда РФ. Наука гражданского права в лице большой группы ученых также стала на путь обоснования поисков права за пределами закона. В статье обосновывается мысль о том, что эта «ультраамериканская» тенденция социальным условиям России не соответствует. Российское гражданское право должно вернуться к своим немецким истокам, что предполагает поиск права исключительно в рамках закона. При этом заимствованная в Германии концепция правотолкования и правоприменения должна быть дополнена рационалистическим учением о правотолковании. Указанный подход придет на смену интуитивной юриспруденции, прикрываемой ссылками на «смысл» законодательных и иных нормативных положений.

Технодетерменизм предопределяет основную задачу для цивилистики при решении вопросов, связанных с технологиями блокчейн и смарт-контрактов. Данная задача связана с поиском ответов на вопрос о необходимости внесения изменений в гражданское законодательство в целях его адаптации к новым технологическим вызовам либо о возможности эффективного применения действующих норм права к регулированию инновационных гражданских отношений.

В научной доктрине наблюдается гипертрофированное отношение к технологиям блокчейн и смарт-контрактов. Высказана позиция, что благодаря смарт-контрактам доверие к людям заменяется доверием к коду. Были сделаны эсхатологические прогнозы о начале конца классического договорного права, о появлении «договорного права 2.0».

В статье констатируется, что цифровой код не сможет заменить реальность в сфере договорных отношений. Революция в договорном праве не свершилась. Вместо отмеченного отдельными авторами «революционного пути» идет постепенное эволюционное развитие представлений о гражданско-правовом договоре. Цивилистическая доктрина отреагировала на технологические вызовы, став ризоморфной в своей междисциплинарности, пытаясь осмыслить правовые феномены, связанные с цифровизацией общественных отношений.

Осталось неприкосновенным «идейное ядро» цивилистической доктрины, «ядро» концепта договора. Легальный смарт-контракт остался умозрительным явлением из параллельной реальности, симулякром. В российской и зарубежной доктрине доминирует традиционная трактовка гражданско-правового договора, поскольку концепция легального смарт-контракта не способна решить проблему его неполноты и незавершенности. С позиций футурологической перспективы можно предположить, что сохранит свое значение традиционный подход к договору, а цифровой код будет иметь для договора лишь вспомогательное, обслуживающее значение.

Статья посвящена исследованию вопросов, связанных с осуществлением поведенческого надзора на финансовом рынке. Определено, что вопросам правового регулирования защиты прав и законных интересов потребителей финансовых услуг в целом и поведенческого надзора в частности регуляторы финансового рынка стали уделять повышенное внимание после мирового финансового кризиса 2008 г. В самом общем виде поведенческий надзор представляет собой надзор за тем, как финансовые организации взаимодействуют с потребителем. При этом поведенческий надзор связан не только с выявлением и пресечением нарушений действующего законодательства и подзаконных нормативных правовых актов, но также с противодействием недобросовестным практикам финансовых организаций. Важно понимать, что поведенческий надзор — это инструмент, обеспечивающий соблюдение широкого спектра социальных норм, включая правовые и (отчасти) моральные (нравственные) нормы.

Установлено, что в рамках модели единого мегарегулятора финансового рынка эффективность поведенческого надзора обеспечивается: а) выделением структурного подразделения, отвечающего за защиту прав и законных интересов потребителей финансовых услуг; б) принятием внутренних правил разрешения конфликта интересов между структурными подразделениями регулятора, отвечающими за осуществление различных видов надзора на финансовом рынке; в) созданием органа внесудебной защиты потребителей финансовых услуг; г) принятием базовых стандартов защиты прав потребителей финансовых услуг в рамках саморегулируемых организаций на финансовом рынке и проведением ими проверок соблюдения указанных стандартов членами СРО.

Определено, что поведенческий надзор способствует повышению доступности финансовых услуг, обеспечению справедливой конкуренции между финансовыми организациями, усилению доверия потребителей к поставщикам финансовых услуг, оздоровлению, развитию и обеспечению устойчивости финансового рынка.

Институт парламентского контроля исследуется в статье с точки зрения его современного конституционно-правового понимания в общей системе государственного контроля (надзора), муниципального контроля и общественного контроля в их взаимосвязи. Дается однозначно положительная оценка четкому конституированию и раскрытию парламентского контроля непосредственно в тексте Конституции Российской Федерации, произошедшему в ходе комплексного внесения в российскую Конституцию в 2020 г. поправок, направленных на совершенствование регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти, и делается перспективное предложение относительно того, что в дальнейшем в рамках единой логики совершенствования конституционно-правовых институтов и значимых инструментов государственного и муниципального управления, в том числе нацеленных на повышение качества функционирования единой системы публичной власти в нашей стране, следует раcсмотреть вопрос и о том, чтобы столь же акцентированно и предметно закрепить в Конституции РФ сами термины и основополагающие начала государственного контроля (надзора), муниципального контроля и общественного контроля в Российской Федерации. Сформулирован ряд конкретных законотворческих предложений, в том числе направленных на сближение целей, задач и принципов исследуемых видов контроля. Предлагается и обосновывается новая редакция ст. 2 «Цели парламентского контроля» Федрального закона от 07.05.2013 № 77‑ФЗ «О парламентском контроле», формулируются иные значимые в контексте исследуемой темы изменения в названном Федеральном законе, а также в Федеральном законе от 21.07.2014 № 212‑ФЗ «Об основах общественного контроля в Российской Федерации». Реализация изложенных предложений будет служить укреплению системности регулирования и осуществления различных видов контроля в России, дальнейшему развитию инструментария и повышению эффективности парламентского контроля и в целом решению комплексной задачи повышения качества государственного и муниципального управления в нашей стране.

В статье проблема, поднятая в ее названии, рассматривается и проверяется как научная гипотеза. На основе анализа закономерностей расследования коррупционных преступлений и научных разработок по той же проблематике, данных статистики и позиций ведущих ученых криминалистов доказано, что существует две проблемы: практическая и научная. Первая — это наличие в деятельности правоохранительных органов негативной закономерности, некоего неформального приоритета борьбы с мелкими преступлениями, не представляющими правовой и криминалистической сложности. Вторая, связанная с первой, но уже научная проблема заключается в том, что множество научных криминалистических разработок, например методик расследования, посвящено описанию и расследованию именно таких — мелких, несложных — преступлений. Автор анализирует причины возникновения этих проблем, в том числе методологические. Так, в науке криминалистике не в полной мере разработаны исследовательские программы изучения и обобщения практики расследования уголовных дел. Уголовные дела, завершившиеся обвинительными приговорами, — это не вполне валидный и не самый информативный источник для криминалиста-разработчика. Автор предлагает дополнить эти источники перечнем из пяти видов, условно говоря, «нереализованных» материалов.

В результате формулируются выводы о том, что криминалистика как наука должна: 1) критично относиться к отмеченной практической закономерности; 2) принять принцип приоритета разработки рекомендаций по расследованию наиболее сложных и общественно опасных преступлений. Кроме того, криминалистические методики по делам о коррупционных преступлениях должны содержать ряд основных направлений расследования, суть которых — приоритет борьбы с высокоуровневыми, серийными посягательствами, с деятельностью организованных преступных формирований и с отмыванием денег

В статье рассматриваются вопросы имплементации международных стандартов защиты прав личности в уголовном судопроизводстве, отраженных в решениях судебных и квазисудебных межгосударственных органов по правам человека. Дается характеристика основных этапов взаимодействия правовой системы РФ с системой международных стандартов, воспринятых через практику ЕСПЧ. Исследуются особенности исполнения актов ЕСПЧ после выхода РФ из Совета Европы. Анализируются правовые основы деятельности и юридические свойства актов квазисудебных органов ООН в контексте оснований для пересмотра национальных судебных решений по уголовным делам. На основе российской судебной практики анализируется правовая модель пересмотра приговоров на основе международных судебных и квазисудебных актов: определяются устойчивые характеристики этой модели, выявляются закономерности имплементации актов квазисудебных органов ООН в российской судебной практике по уголовным делам, определяются факторы, требующие совершенствования этой модели. Делается вывод о том, что существующая модель регулирования этих отношений строится на недостаточно ясных положениях УПК РФ в их интерпретации Конституционным Судом РФ и Верховным Судом РФ. Эта модель не в полной мере учитывает специфику индивидуально-правовых актов межгосударственных органов по правам человека. В заключение статьи предлагается авторская концепция реформы модели возобновления производства по уголовным делам в связи с указанными актами межгосударственных органов по правам человека. В качестве одного из выводов в статье отмечено, что на современном этапе развития уголовно-процессуального законодательства и практики его применения в РФ остаются актуальными вопросы имплементации во внутригосударственном праве международных договоров в области прав человека через исполнение решений их контрольных (судебных и квазисудебных) механизмов, наделенных компетенцией рассматривать индивидуальные сообщения жертв предполагаемых нарушений этих договоров.

В статье рассматриваются вопросы правового регулирования децентрализованных финансовых сервисов (DeFi).

Цель работы заключается в том, чтобы на основе технологических особенностей DeFi и характера отношений, возникающих между цифровыми платформами и их пользователями, сформировать системные представления о том, в каком направлении и объеме они могут быть регламентированы.

Методологическая основа исследования определяется спектром поставленных задач и ориентирована на анализ децентрализованных финансов одновременно в технологическом, социально-культурном, политическом и юридическом срезах. Комплексность исследования обеспечивается применением структурно-функционального, таксономического, конструктивного, ситуационного, инновационного, целевого и программно-целевого методов. Взятые в совокупности, они позволили изучить DeFi в их системном единстве и сформулировать следующий вывод: децентрализованные финансы являются самостоятельной моделью организации финансов как по набору технических характеристик (использование технологии распределенного реестра, протоколы смарт-контрактов, оракулы и др.), так и по характеру отношений между сторонами (горизонтальные связи Р2Р). Выявленные особенности позволяют рассматривать их в качестве отдельного объекта правового регулирования. В то же время важно учитывать, что матрица регламентации DeFi на национальном и международном уровнях должна строиться в соответствии с их таксономией и предполагать одновременный сбалансированный учет технологических особенностей и продуктовой принадлежности сервисов. Правовое регулирование децентрализованных финансов в Российской Федерации в первую очередь должно быть ориентировано на минимизацию рисков, связанных с идентификацией пользователей, а также на определение правового статуса децентрализованных автономных обществ (DAO), организацию централизованной экспертизы протоколов и предупреждение кибератак.

В рамках цифровизации криминалистики следует подчеркнуть крайне актуальный вопрос поиска разумного баланса между частными и публичными интересами, между сохранением гарантированной Конституцией РФ тайны переписки, тайны личной жизни и т.д. и возможностями дистанционного получения информации без ведома пользователя, перехвата информации, передаваемой по компьютерным сетям, исследования памяти электронных устройств. Незаконные действия с электронной цифровой информацией способны вызвать тяжкие и необратимые последствия, связанные не только с имущественным ущербом, но и с физическим вредом людям. Особенностями преступлений в сфере высоких технологий являются их высокая латентность и постоянный рост их количества. Следует отметить также изменение масштаба киберпреступлений. Возможность автоматизации «кибератак» снижает требования к квалификации нарушителя и увеличивает количество преступлений. Сложившаяся в настоящий момент ситуация обусловливает необходимость комплексного исследования не только вопросов расследования преступлений в сфере компьютерной информации, но и цифровизации криминалистики в целом. Технический прогресс XXI в. в сфере киберпространства и электронного документооборота, специфика электронной информации и способов ее изъятия, тактики производства настойчиво требуют расширения объектов криминалистики, а также круга следственных действий, регламентированных в УПК РФ. Однако к подобному расширению круга следственных действий следует подходить крайне взвешенно.

Методологическую основу исследования составили: диалектический метод как общенаучный метод познания; общенаучные и частнонаучные методы теоретического и эмпирического познания (особенностей отражения цифровой информации в информационной среде): описание; анализ и синтез точек зрения криминалистов; сравнительно-правовой метод и метод системного исследования.

Данная статья — попытка построения иной парадигмы экологического права в условиях планетной трансформации Земли в контексте таких цивилизационных парадигм, как архаика — модерн — постмодерн — сверхмодерн с переходом к шестому технологическому укладу. Эти реалии требуют как традиционного, так и инновационного правового урегулирования. Спектр преобразований включает исходные параметры нынешнего порядка, иерархию структур и динамику их взаимодействия, уровень флуктуации и векторы бифуркации, а также аттракторы для выхода из зоны турбулентности. Для ответа на поставленные вопросы проведен мониторинг предшествующих и актуальных экологических и исторических тенденций в мире и целеполагание того, что́ мы строим в ответ на вызовы будущего на основе расширения междисциплинарного кругозора, системного подхода, нового диапазона методологий и понятийно-категориального аппарата. Посредством метода многомерной дидактики правовые темы ассоциативно подключаются к созвучным задачам других предметных областей с логическим структурированием и анализом изоморфных смыслов и семантических моделей для оптимального синтеза разрабатываемых правовых систем с обеспечением их прикладной эффективности и вариантов практического применения. Междисциплинарные регистры позволяют выстраивать новую эколого-правовую доктрину с коррекцией взаимной значимости человека и природы в условиях глобального краха системы капитализма, на почве оскудевающих природных ресурсов и нарастающей экологической катастрофы. Раз для решения земных проблем необходимо выходить на заглавные координаты живого космоса, «человек разумный» завершил сугубо земной цикл эволюции и должен позиционировать себя как «Человек Вселенский» с выходом на новую экологическую политико-правовую парадигму, включая формулы (смысловые образы), интегралы (ключи цельности) и алгоритмы (способы действия, пути достижения) Матрицы нормотворчества.

Решение по делу Texas v. White было вынесено Верховным судом США 12 апреля 1869 г. в связи с обращением Техаса о судьбе выпущенных штатом во время гражданской войны Севера и Юга облигаций. Решение этого вопроса, казалось бы далекого от конституционно-правовых аспектов сецессии, заставило Верховный суд высказаться по целому ряду связанных с ними вопросов: о «вечном и нерасторжимом союзе» вошедших в США штатов, об американской нации и о выраженной ею воле, природе американского федерализма, возможности сецессии штатов как таковой. Суд дал отрицательный ответ на вопрос, может ли штат в одностороннем порядке выйти из состава США, тем самым заложив основы современной судебной конституционно-правовой доктрины по вопросу о допустимости сецессии. В американской и европейской науке это решение до сих пор является предметом дискуссии. В статье проанализированы документы, упоминаемые в этом решении, изложены основные аргументы Верховного суда, раскрыты доводы критикующих решение ученых. Показано отличие подхода Верховного суда США по истолкованию «молчания» Конституции США от современных подходов в других странах англосаксонской системы права (в Канаде и Великобритании). Затронута проблема действия решения Верховного суда США по делу Texas v. White в контексте современного международного права. В заключение автор высказывает свое мнение о причинах использования аргументации и подходов Верховного суда в указанном решении современными органами конституционного контроля в разных странах. Автор полагает, что в поисках обоснования существующих легальных рамок в условиях «молчания» конституции о сецессии Верховный суд США выбрал те фундаментальные положения, которые прямо к ней не относятся, но содержатся в конституциях многих стран, и при этом сумел увязать их с недопустимостью сецессии.

Современная геополитическая ситуация в мире диктует необходимость поиска новых подходов в сфере противодействия глобальным внешним и внутренним рискам. Зачастую такой поиск приводит к целесообразности возврата к уже реализовывавшимся и доказавшим свою жизнеспособность социальным практикам: если не полного реверса, то использования наиболее полезных социальных инструментов, максимально применимых в отечественных условиях. Преступность во все времена представляла собой одну из главных внутренних угроз национальной безопасности, в этой связи ретроспективное исследование в области используемых в целях противодействия преступности средств и методов представляется не только интересным, но и практически полезным. Опыт правового регулирования и практической реализации системы предупреждения преступности в СССР имеет как достоинства, так и недостатки. Вычленение положительных моментов, определение эффективных инструментов, которые могли бы быть использованы в процессе совершенствования существующей в настоящий момент в России системы предупреждения преступлений, могло бы позволить выстроить максимально результативную перспективную модель противопреступной деятельности на современном этапе. Обращение к системе предупреждения преступности именно в СССР обусловлено особым значением данного периода отечественной государственности, ознаменовавшегося значительными историческими событиями, продемонстрировавшего роль государства в обеспечении безопасности, соблюдении прав и свобод человека и гражданина, в том числе и преступившего закон. Особое внимание в советский период уделялось пенитенциарному и постпенитенциарному периоду ресоциализации осужденных, оказанию на них исправительного и воспитательного воздействия, была выстроена реально действовавшая система предупреждения рецидивной преступности. Современные исследования подобного опыта актуализируются в связи с организацией в Российской Федерации системы пробации как совокупности мер, функций и полномочий соответствующих субъектов, оказывающих помощь осужденным, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, что в конечном итоге направлено на предупреждение преступлений.

В статье исследуется ситуация, сложившаяся в последние годы в области патентования результатов геномных и генетических исследований и манипуляций, основные тенденции и возможные пути развития отношений и регулирования в данной области, в том числе применительно к роли России и стран БРИКС в будущем миропорядке, где генетические и геномные технологии и плоды их применения будут (а отчасти уже являются) одной из наиболее важных ценностей. Анализируются существующие и возможные формы закрепления прав на эти ценности за правообладателями с учетом разницы между генетикой и геномикой (и постепенного размывания этой разницы с появлением «дизайнерских генов»). Делается вывод об отсутствии на данный момент достаточно проработанной, разумной и работоспособной альтернативы существующей системе охраны прав на достижения генетики и геномики при сохранении целесообразности поиска такой альтернативы, поскольку имеющаяся система предоставляет неоправданно большие преимущества отдельным корпорациям и государствам, успевшим закрепить за собой максимально большой объем прав на достижения генетики и геномики. Анализируются некоторые международные акты, призванные обеспечить справедливое распределение благ между обладателями передовых технологий и «поставщиками» исходного генетического материала, до сих пор незаслуженно обойденные вниманием в нашей стране, однако приобретающие новую значимость в ходе происходящей «геномной революции», основанной на массовом применении метода геномного редактирования CRISPR-Cas. Предлагаются возможные направления для согласованных действий стран БРИКС по патентной кооперации в отношении результатов геномных и генетических исследований и манипуляций. В качестве одного из выводов указано, что использование БРИКС в качестве платформы для построения лучшего будущего для всего человечества, а не только для патентообладателей вполне отвечает роли и перспективам БРИКС в современной международной системе, заявленным в Концепции участия Российской Федерации в объединении БРИКС.