Коммерциализация результатов интеллектуальной деятельности и введение в оборот прав на них выявляют различные серьезные правовые проблемы, в том числе связанные с существующей системой государственной регистрации интеллектуальной собственности. Однако природе такой регистрации, ее особенностям, лежащим в ее основе принципам в юридической литературе не уделяется достаточное внимание. Государственная регистрация результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации имеет свою специфику.

Как правило, в научной литературе преобладает мнение, что на регистрацию результатов интеллектуальной деятельности следует распространять те правила, которые характерны и в отношении государственной регистрации прав на недвижимое имущество, что далеко не всегда обоснованно. В статье рассматриваются принципы, лежащие в основе государственной регистрации указанных выше объектов, и выявляются особенности таких принципов в сфере регистрации интеллектуальной собственности. Выделяются общие и отличительные признаки государственной регистрации прав на недвижимое имущество и регистрации результатов интеллектуальной деятельности. Рассмотрение особенностей двух систем регистрации позволяет выявить, в частности, расхождения в реализации принципов единства, достоверности, публичности и внесения. Авторы также исследуют три основных принципа государственной регистрации имущественных прав: проверка законности оснований регистрации, публичность и достоверность реестра.

Проведенное исследование позволило сделать вывод, что, несмотря на сближение систем регистрации прав на недвижимость и объектов интеллектуальных прав, они представляют собой отдельные правовые институты. Это связано как с различной природой самих объектов недвижимости и объектов интеллектуальных прав, так и с неодинаковым осуществлением регистрационных действий.

В статье проводится анализ изменений, произошедших в регулировании трансграничных договорных отношений с участием потребителей в связи с развитием информационно-телекоммуникационных технологий и электронной торговли. Исследуется понятие «транснациональный онлайн-контракт» и влияние «цифрового элемента» на характеристику договорных связей; дается классификация онлайн-контрактов в зависимости: 1) от предмета онлайн-контракта; 2) характеристик сторон, вовлеченных в онлайн-договорные отношения; 3) процесса заключения и исполнения онлайн-контракта. Обращается внимание на тот факт, что новые способы заключения договоров предопределили появление новых подходов к квалификации отдельных аспектов договорных отношений сторон, в частности, это касается определения момента заключения договора, проведения различий между офертой и приглашением к оферте в условиях онлайн-взаимодействия, оценки действительности онлайн-контрактов и механизмов разрешения споров онлайн.

В статье анализируются последствия глобализация торговли на потребительских рынках, механизмы регулирования транснациональных потребительских отношений в контексте электронной коммерции. Отмечается, что глобализация торговли указала на необходимость выработки транснационального подхода к регулированию электронной коммерции, унификации и гармонизации соответствующих правовых инструментов. Автором исследуются шаги, предпринятые в этом направлении в рамках ЮНСИТРАЛ, ЕС, представителями американского бизнеса. Делается вывод о том, что политика США в отношении защиты прав потребителей направлена на реализацию экономических интересов бизнеса, что способствует конкуренции и коммерческому процветанию на рынке, но при этом подвергает потребителей риску при заключении онлайн-контрактов. Такой подход противоречит политике ЕС, которая продвигает социальное регулирование для обеспечения максимальной защиты потребителей.

Отдельно рассматривается lex mercatoria как источник транснационального потребительского права.

Актуальность темы исследования заключается в наличии большего спектра социально значимых процессов, протекающих в сети Интернет. Это стало возможным за счет развития информационно-коммуникационных технологий и формирования сетевого общества. Ключевой проблемой для юристов является конструирование правовой регламентации совершения определенных действий в Сети и защита прав лиц, такие действия совершающих. В результате исследования проанализирован ряд действий в сфере семейных правоотношений, совершение которых в сети Интернет улучшит качество жизни граждан и не нанесет вреда личным и семейным ценностям.

Цель представленного исследования состоит в попытке выявления особенностей трансформации брачно-семейных отношений в условиях развития процессов глобализации общества и формирования так называемого сетевого общества. В задачи исследования входит анализ особенностей существования брачно-семейных отношений в условиях сетевого общества.

Автор использует различные общенаучные методы исследования: диалектический, системный, логический, а также специальные: наблюдение, контент-анализ и другие методы исследования. Для изучения проблематики и решения поставленной задачи использованы системный анализ правовых норм (законодательных актов, ведомственных нормативных документов) и методы сравнительного правоведения.

В статье раскрывается содержание механизма правового регулирования муниципального процесса. Муниципальный процесс рассматривается как деятельность субъектов местного самоуправления по применению процессуальных норм для решения вопросов местного значения и иных вопросов, касающихся жизнедеятельности местных сообществ. В статье отмечается, что механизм правового регулирования муниципального процесса имеет свои особенности. К таковым, в частности, относится его ограничение территорией муниципального образования, включение муниципальных процессуальных норм не только в федеральные и региональные законы, но и в муниципальные правовые акты. Автором сделан вывод о том, что механизм правового регулирования муниципального процесса обеспечивает реализацию материальных полномочий субъектов муниципального права.

В статье высказываются предложения о признании правового института муниципального процесса как элемента структуры муниципального права Российской Федерации, а также высказывается идея принятия кодифицированных актов, содержащих процессуальные нормы, обеспечивающие реализацию органами местного самоуправления своих материальных полномочий. В этом видится важное условие повышения эффективности муниципального процесса.

Научная новизна проблематики охраны архитектурного наследия в Российской Федерации состоит в том, что многие ее аспекты имеют важное не только теоретическое, но и практическое значение. Деятельность по сохранению исторической памяти приобретает все большее число сторонников в нашей стране, где совсем недавно безраздельно царил утилитаризм и стремление к бесконечному обновлению. Приходит осознание того, что каждый объект национального культурного и исторического наследия, независимо от производимого эстетического эффекта и формы собственности, принадлежит всем людям нынешнего и будущего поколений. Каждый гражданин имеет право на доступ к культурным ценностям. Сравнительно-правовой метод в культурно-охранной деятельности является чрезвычайно актуальным, потому что в различных странах стереотипы оценки материального наследия не одинаковы. Авторами обнаружены закономерности различной оценки сходных явлений, в связи с которой носители отнесены к двум типам культур. Методологической основой стратегий выступают следующие теоретические положения: «самодостаточные» социумы — это социумы, углубленно изучающие, вписывающие в мозаику бытования социума каждый артефакт; «менее самодостаточные» — признающие свое наследие ущербным: «некрасивым» физически и духовно неполноценным, что «помогает» легко с ним расставаться. На примере города Красноярска приведен анализ фактов, позволяющих считать второе мнение «внушенным» и подлежащим исправлению. Данный казус как явление юридической сферы проявляется как конфликт частных и публичных интересов, который требует своего разрешения. Для поиска оптимальной и эффективной модели организации аппарата государства, формирования системы законодательства в области культуры необходимо использовать метод государственно-правового моделирования. Выводы авторов сопровождаются рекомендациями, оценками, предложениями, имеющими практическое значение.

Развитие современной мировой политики предъявляет новые требования к дипломатии ХХI в., которая стремительно трансформировалась в многоуровневую и сложную систему. Примечательными чертами и одновременно императивами дипломатических отношений в настоящий момент являются глобализация и многополярность, турбулентность и многогранность внешнеполитического процесса, быстрая аккумуляция и обработка информации, интеграция и вместе с тем регионализация, возрастание национального самосознания государств, широкое взаимодействие с негосударственными субъектами международного права. В условиях этой долгосрочной тенденции важнейшее место принадлежит новым акторам внешнеполитического процесса, оказывающимся в форматах международного диалога нередко более конкурентоспособными по сравнению с официальными, классическими механизмами дипломатии. Так, в числе трендов в настоящее время активно проявляются публичная, экономическая, цифровая, спортивная, региональная, научная, электоральная дипломатии. Знаковая роль в осуществлении задач и целей внешней политики принадлежит институту парламентской дипломатии. Уникальность этого дипломатического направления проявляется в том, что оно органично сочетает в себе черты официальной дипломатии и дипломатии общественной, поскольку парламентарии выступают легитимными представителями своих стран, избранными путем демократических процедур и выражающими интересы своих избирателей. В Российской Федерации парламентская дипломатия признается концептуально важным, в высшей степени востребованным и перспективным форматом глобального взаимодействия, о чем неоднократно упоминалось на высоком государственном уровне.

Многонациональный характер нашего государства (в настоящее время на территории РФ проживает более 204 национальностей), достаточно серьезное представительство мигрантов и натурализованных иностранных граждан в структуре российского населения, большое количество иностранных граждан, находящихся в России нелегально, отрицательно сказываются на состоянии преступности в стране и влекут за собой сложности при расследовании соответствующих уголовных дел. На данный момент можно констатировать, что в структуре российского населения образовался новый элемент — натурализованные граждане России и иностранные граждане, которые в силу своей этнической принадлежности отличаются от титульного этноса и народов Российской Федерации, имеющих национально-территориальные образования, национальным языком, культурой, традициями, менталитетом и ценностями. Авторы статьи полагают, что такие лица образуют самостоятельную группу — адвеналиев. Рассмотренные в статье сложности с реализацией таких принципов, как уважение чести и достоинства данных лиц, язык судопроизводства, право на свободу вероисповедания, позволили сделать вывод о необходимости разработки методики расследования адвенальных преступлений. Под таковой предлагается понимать совокупность научных положений и разрабатываемых на их основе практических рекомендаций по организации и осуществлению выявления, расследования, раскрытия и предотвращения преступлений, совершенных адвенальными лицами, в отношении адвенальных лиц, либо преступлений, воспринимаемых адвенальными лицами, личностные характеристики которых, отраженные в их деятельности, определяют линию поведения субъектов расследования, осуществляющих собирание, исследование и оценку доказательств по делу.

Цифровая реальность прочно вошла в жизнь общества и государства. И также прочно стала и средой, и средством совершения преступлений, по цифровым (электронным) следам которых правоохранительные и судебные органы восстанавливают картину происшедшего события. В орбиту уголовного процесса попадают различные цифровые устройства (мобильные телефоны, планшеты, смартфоны, флеш-накопители, жесткие диски и т.п.), несущие важную для органов предварительного расследования и суда информацию. Зачастую изъять, исследовать, закрепить данную информацию без участия специалиста невозможно. Действующее уголовно-процессуальное законодательства не в полной мере адаптировано к таким источникам информации. Поэтому цифровые новеллы действительности становятся объектом изучения многих наук уголовно-правового цикла, в том числе и науки уголовно-процессуального права. Необходимо ли включать в уголовно-процессуальное законодательство понятие «электронное доказательство»? Если необходимо, то имеются ли основания для вывода о самостоятельности этого вида доказательств или же электронные доказательства могут быть отнесены к одному из традиционных видов доказательств? Каковы для этого теоретические и практические предпосылки? В чем особенности электронных доказательств? В науке высказываются различные точки зрения по этим вопросам. Большинство ученых и специалистов полагают возможным отнесение электронных доказательств либо к вещественным доказательствам, либо к иным документам. В статье предлагается рассматривать данные доказательства как самостоятельный вид доказательств, относя к ним как электронные носители информации, так и саму электронную информацию в форме электронных документов. На основе выдвинутых теоретических предложений необходимо начать разработку соответствующих правовых норм для включения их в уголовно-процессуальный закон.

Отмечается ускорение динамики социально-правовых преобразований в современной России. Делается акцент на необходимости изучения конституционно-правовых циклов развития российского общества. Соотносятся понятия «цикл», «время» и «ритм» трансформации права и правовой системы. Обращается внимание на проблему кризисных явлений в процессе функционирования и развития правовой системы современного российского общества. Анализируется возможность и перспективность использования теоретической модели циклов правового развития в изучении кризисных правовых явлений. Кризис трактуется в качестве неотъемлемой части структуры правового развития общества, несущей в себе негативные и позитивные аспекты. Рассматриваются причины, условия и виды кризисных явлений права и правовой системы. Делается вывод о продуктивности выделения в относительно самостоятельное направление государственно-правовых исследований тематики циклической динамики развития российской правовой системы.

Центральный институт международного частного права — коллизия права — в современном глобализационно-информационном контексте эволюционирует, что во многом обусловлено парадигмальными сдвигами в правопонимании, заложенными и развиваемыми на почве международного коммерческого арбитража. Широко толкуемый концепт «нормы права» актуализирует совершенно новый взгляд на коллидирующие массивы норм: право государства и систему негосударственных регуляторов. Средневековое lex mercatoria, возрожденное в XX в., осовременивается киберпространством, приобретает новое звучание в форме e-merchant или lex informatica, особенно в контексте параллельного развития смарт-контрактов и новых децентрализованных форм разрешения спора, одной из которых выступает блокчейн-арбитраж. В частности, вопросы коллизии права, традиционные для трансграничных сделок, возникают и в отношении смарт-контрактов, которые, используя технологию блокчейн, имманентно связаны с несколькими юрисдикциями. Требуют осмысления вопросы применимости традиционных коллизионных привязок к регулированию соответствующих отношений, в том числе посредством прогнозирования практики выбора права того или иного государства, материальные нормы которого адаптированы к применению новых технологий, или обращения к нормам негосударственного регулирования.

Автор исследует особенности применения смарт-контрактов в сделках с виртуальным имуществом с учетом того, что смарт-контракт является способом исполнения тех обязательств, в которых передача имущественного предоставления происходит в виртуальном мире с помощью соответствующих технических средств. Следует признать, что перечень виртуального имущества является открытым, в настоящий момент он включает в себя, например, криптовалюту, доменные имена, «игровое имущество», виртуальные токены.

Актуален вопрос о правовой природе объектов, относящихся к виртуальному имуществу: являются ли они новым самостоятельным видом имущества, требующим установления специальных правовых режимов, или представляют собой разновидность известных имущественных прав?

В работе также отмечается, что смарт-контракты отличаются как уязвимостями в компьютерном коде, так и недостаточно эффективной правовой регламентацией. Смарт-контракт, на взгляд автора, представляет собой разновидность письменной (электронной) формы договора, особенность которой заключается в том, что воля субъекта выражается с помощью специальных технических средств в виде программного кода; при этом волеизъявление на заключение договора одновременно означает волеизъявление на его исполнение при наступлении определенных условиями договора обстоятельств. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу, что автоматизация исполнения обязательств, в частности и цифровизация договорного права в целом, не должны создавать препятствий для реализации основополагающих принципов добросовестности и договорной справедливости, для возможности оценки пропорциональности распределения прав и обязанностей сторон, эквивалентности их имущественных предоставлений.

Статья посвящена условиям реализации суверенитета и юрисдикции государства в отношении внетерриториального информационно-коммуникационного пространства на платформе киберпространства. Автором предпринята попытка рассмотреть конструктивность понятия «территория государства», правовое значение которого заключается в определении пространственных пределов осуществления территориального суверенитета и полной юрисдикции государства применительно к киберпространству. В статье исследуется, насколько в российском праве отражены предложенные в зарубежной и российской доктрине принципы установления юрисдикции по принципу местонахождения сервера и регистрации доменного имени. Автором также поднимается вопрос, обеспечивает ли решение юрисдикционного вопроса в отношении национального сегмента в сети Интернет предпринятая попытка централизованного управления сетью Интернет, заключающаяся в создании национальной системы маршрутизации интернет-трафика в целях установления защитных мер для обеспечения долгосрочной и устойчивой работы сети Интернет в России вне зависимости от внешних или внутренних условий, в принятом в третьем чтении Государственной Думой 16 апреля 2019 г. законопроекте «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»».

В статье авторами сформулировано многоаспектное понятие «криптовалюты», которое учитывает техническую, экономическую и правовую природу криптовалют. Кроме того, в работе определяется соотношение понятий «криптовалюты» с такими часто употребляемыми терминами, как «цифровые валюты», «виртуальные валюты» и «электронные деньги». Под криптовалютами авторы понимают разновидность цифровых денег, которая является результатом функционирования соответствующей компьютерной программы (цифровой код). Криптовалюты создаются с помощью соответствующего протокола, функционирующего децентрализованно с использованием технологии Blockchain. Если у выпуска появляется централизованный эмитент при сохранении иных признаков, присущих настоящим криптовалютам, то речь может идти не о криптовалютах, а о выпуске электронных денег. Главным отличием электронных денег от криптовалют является наличие у электронных денег центрального эмитента и отсутствие его у криптовалют. Другим важным отличием криптовалют от электронных денег является способ их эмиссии и хранения. Криптовалюты хранятся и выпускаются децентрализованно, а информация об электронных деньгах и операциях с ними может быть централизована на одном сервере. Имеются и иные отличия, например обязательное применение асимметричного криптографического шифрования при создании криптовалют и т.п. Будучи цифровыми деньгами, криптовалюты в то же время являются разновидностью цифрового имущества, выполняющего в обществе функции средства платежа, не имеют физической формы, то есть не могут существовать в виде монет или банкнот. Авторы высказались за дополнение ст. 128 ГК РФ новым объектом гражданского права (цифровыми деньгами) в контексте совершенствования законопроекта «О цифровых финансовых активах».

Статья в теоретическом и практическом аспектах рассматривает правовой статус и правовую природу новой, уникальной организационно-правовой формы юридических лиц, созданной правом Европейского Союза в целях развития интеграционных процессов в области инфраструктуры научно-исследовательской деятельности, включая мегасайенс.

Принятие в рамках ЕС законодательства о европейских консорциумах исследовательской инфраструктуры обусловлено стремлением преодолеть недостатки «классических» форм реализации международных научно-инфраструктурных проектов, а именно форм международной межправительственной организации и национальных юридических лиц с международным составом участников.

Принятый в 2009 г. регламент ЕС о европейских консорциумах исследовательской инфраструктуры предусматривает, что подобные консорциумы имеют своей основной задачей сооружение и эксплуатацию исследовательской инфраструктуры в целях формирования Европейского пространства научных исследований.

По своему составу, порядку создания и функционирования европейские консорциумы исследовательской инфраструктуры имеют общие черты с международными межправительственными организациями, компаниями с ограниченной ответственностью, а также ряд уникальных черт, вытекающих из применения к ним интеграционного правопорядка ЕС. Отсюда вытекает сложный вопрос о правовой природе европейских консорциумов исследовательской инфраструктуры. Автором показана невозможность сведения консорциумов к международным межправительственным организациям. Равным образом консорциумы не эквивалентны национальным юридическим лицам. Cоглашаясь с Европейской комиссией, автор приходит к выводу, что консорциумы следует рассматривать в качестве юридических лиц sui generis (особого рода), хотя это решение является неидеальным. В качестве практического результата исследования автор предлагает без промедления начать в рамках Евразийского экономического союза подготовку Соглашения о евразийской научно-технологической интеграции и предусмотреть в нем положения о евразийских консорциумах исследовательской инфраструктуры, которые будут являться аналогом и конкурентом рассмотренных в статье европейских консорциумов.

В статье анализируются опасности, возникающие перед человеком и современным обществом в свете развития в условиях четвертой промышленной революции искусственного интеллекта и робототехники. Рассматриваются сферы прав человека, которым угрожают эти достижения науки и технологий, если они не будут должным образом контролироваться и регулироваться с использованием правовых достижений. Исследуется исторический и страноведческий аспекты законодательного регулирования применения юнитов искусственного интеллекта и робототехники. Анализируются перспективы столкновения юнитов искусственного интеллекта с интересами человека и человечества, а также возможные правовые механизмы разрешения возникающих между ними конфликтов. С использованием методологии сравнительного правоведения, интеграционного права, международного права, анализа и синтеза рассматриваются новейшие документы Европейского Союза, государств — членов ЕС, США, России, Китая, Южной Кореи и других наиболее репрезентативных стран мира, направленные на эффективное правовое регулирование этой перспективной области развития современного права. Анализируются основные тенденции эволюции современного права науки и технологий, влияющие на жизнь и реализацию прав человека и гражданина на национальном, наднациональном и международном уровне и особенности их правового регулирования. Работа выполнена на междисциплинарном соединении элементов сравнительного правоведения, интеграционного, международного и национального права с обращением к философии, социологии, истории и прогностике. Делаются выводы о возможности использования мировых научных достижений для перспективного развития права Российской Федерации, а также для применения приспособленного к условиям интеграционных организаций с участием РФ положительного зарубежного опыта правового регулирования искусственного интеллекта и робототехники.

 Статья посвящена актуальным проблемам использования результатов прослушивания телефонных переговоров в процессе доказывания по уголовным делам с учетом современных требований, предъявляемых к информационным технологиям.

В последние годы появились отдельные исследования по вопросам использования информационных технологий в доказывании. Однако большинство из них касается проблем применения в уголовном судопроизводстве электронных носителей информации и «электронных доказательств». Порядок же проведения анализируемого мероприятия, как и иных оперативно-розыскных мероприятий, регулируется не уголовно-процессуальным законодательством, а законодательством об оперативно-розыскной деятельности. В этой связи в юридической литературе не утихают дискуссии относительно процедуры введения результатов прослушивания телефонных переговоров в уголовное судопроизводство. Исследование различных мнений на этот счет не только представляет интерес для развития научной мысли, но и имеет практическую значимость, так как это обуславливает допустимость доказательств и создает необходимые гарантии обеспечения прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. Все это не теряет актуальность и в эпоху цифровизации.

В целях поиска ресурсов для повышения эффективности доказывания в статье анализируется положительный опыт законодательного регулирования в некоторых иностранных государствах как способов использования информационных технологий в процессе прослушивания телефонных переговоров, так и использования в доказывании результатов этого оперативно-розыскного мероприятия. Особое внимание уделено правам и законным интересам личности, вовлеченной в орбиту уголовного судопроизводства.