Статья посвящена анализу ряда проблем, связанных с реализацией и развитием конституционных моделей. В качестве характерной особенности действующей Конституции Российской Федерации подчеркивается ее роль как политико-правового инструмента, обеспечивающего целенаправленное управление многообразными изменениями, связанными со сменой политического, экономического, правового и в конечном счете - всего социального порядка. Отмечено, что набор конституционных моделей, содержащихся в Основном законе страны, в своей органической совокупности представляет «план будущего» для России, дает целевые ориентиры для развития общества и государства. Специальное внимание уделено рассмотрению причин, влияющих на качество претворения конституционных моделей в жизнь. Ключевая из них - объективные особенности культурно-исторического контекста, в котором начала функционировать Конституция 1993 г. Реализация конституционных целей стартовала в переходный период, когда фактически отсутствовала правовая и институциональная база, соответствующая новым конституционным установлениям, а в общественном сознании, как и в сознании элит, одновременно сосуществовали и конкурировали старые и новые представления о желаемом будущем, о стратегии и тактике развития страны, о том, что является приемлемым и одобряемым. Сохранение таких конкурирующих представлений и соответствующих моделей желаемого будущего по-прежнему оказывает влияние на качество и полноту воплощения «конституционных намерений» в жизнь. В работе показано, что анализ реализации конституционных моделей настоятельно требует использования кросс-дисциплинарных подходов, поскольку любые исследования «конституционного плана» и факта, а тем более - поиск причин сложившегося положения дел, с неизбежностью выходят за рамки предметной области конституционного права в сферы других общественных наук: политологии, социальной психологии, истории, экономики.

В статье анализируются современное состояние, ценность и общественная значимость Конституции 1993 г., представлены точки зрения относительно ее жизнеспособности с позиций необходимости реформирования Основного закона или дальнейшего раскрытия потенциала действующей Конституции России. По мнению автора, динамику конституционной реформы определяет степень формирования ее предпосылок. Принятие политического решения зависит от конституционной ситуации в стране, т.е. от наличия целей, условий и средств, необходимых для осуществления конституционных преобразований. В рассматриваемом контексте наиболее важными, по мнению автора, являются социально-экономические, политические условия. Правовой механизм проведения конституционной реформы находится в стадии формирования. Характер взаимоотношений между Президентом РФ, Федеральным Собранием, Правительством РФ, органами государственной власти субъектов РФ свидетельствует о высокой степени внутриполитической стабильности в обществе, поэтому принятие новой Конституции РФ не повлечет серьезной дестабилизации общества и государства.

По итогам 25-летнего действия Конституции РФ 1993 г. оценивается адекватность закрепленной в ней либерально-демократической идеи, формулируемых конституционных целей и ценностей потребностям современного развития Российской Федерации. Сопоставляются закрепленный в Конституции РФ «конституционный идеал» и реальность. Оценка дается сквозь призму мирового опыта конституционного развития. Отмечается, что ценность и авторитет конституции подвергаются эрозии под воздействием многочисленных объективных и субъективных факторов, вследствие влияния которых существует значительный разрыв между закрепленным в конституции идеалом и реальностью, а сам идеал подвергается сомнению. Последовательно рассматриваются тенденции: 1) формирования конституционной аксиологии, гуманизации и социализации конституций, расширения конституционной нравственности; 2) появления новых доктрин конституционного идеала, основанных на конституционном компромиссе в условиях кризиса либерально-демократической и других действующих доктрин конституции; 3) возникновения феномена глобального конституционализма, меняющего пространственные пределы конституции, усиливающего международное вмешательство в конституционный дизайн и формирующего универсальные конституционные стандарты. На примере Российской Федерации определяются позитивные и негативные последствия трансформации государственного строя советского социалистического типа в конституционный строй либерально-демократического типа. В контексте оптимизации конституционного дизайна, зависимого от уровня публичности конституционных процедур, рассматривается проблема легитимности Конституции РФ 1993 г. Предлагается считать нецелесообразным дальнейшее обсуждение проблем легитимности действующей Конституции РФ. В противном случае подвергается сомнению легитимность всей системы законодательства Российской Федерации, принятого на ее основе. Важно также учитывать применение форм и процедур гражданского согласия при принятии Конституции РФ, что выразилось в работе Конституционного Совещания, подписании Договора об общественном согласии и проведении всенародного референдума. Оценивая перспективы конституционного развития, автор считает, что в условиях современных угроз и вызовов человечеству существует объективная потребность пересмотра отдельных конституционных и иных правовых стандартов, определяемых в национальном праве и международном праве. Такое направление конституционного регулирования и конституционных исследований автор предлагает называть конституционной футуристикой, а доктрину, формирующую конституционный идеал будущего, - конституционным футуризмом. Выявление конституционного идеала базируется на исследовании уровня реализации действующей конституции, который, как представляется, измеряется тремя основными показателями: конституционной конгруэнтностью, эффективностью и объективностью конституционных положений. Главная задача конституционной футуристики состоит в том, чтобы на основе оценки уровня реализации действующей конституции выявить потенциал конституционного развития, направленного на улучшение конституционного строя. Содержание этого потенциала в современный период должно быть связано, как представляется, с поиском принципиально новых стандартов жизни, выводящих на качественно иной уровень развития человеческой цивилизации. Такой подход предопределяет новое структурирование конституций и соответственно отрасли конституционного права, итогом чего станет преобразование конституционного права выживания в высший его тип - конституционное право жизни, основанное на конституционном идеале.

В статье исследуются четыре режима модернизации Конституции Российской Федерации: пересмотр Конституции (положений гл. 1, 2 и 9), принятие поправок к гл. 3-8, внесение изменений в ч. 1 ст. 65, касающихся состава Российской Федерации и в связи с изменением наименования субъекта РФ. Анализируются ст. 134-137 Конституции, устанавливающие основы нормативных моделей режимов модернизации, высказываются суждения о том, каким может быть федеральный конституционный закон о Конституционном Собрании, а также о некоторых элементах конструкции этого органа, сообщается о проектах данного закона, выносившихся на голосование Государственной Думы. Автор полагает, что принятие Конституции всенародным голосованием не должно рассматриваться исключительно как резервный способ, который применяется, если проект не получит поддержку 2/3 членов Конституционного Собрания. Рассматриваются положения Федерального закона «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации», показываются ключевые разногласия при его принятии, исследуется правовое регулирование субъектами РФ порядка рассмотрения закона о поправке, обращается внимание на недостатки федерального и регионального регулирования (в частности, на то, что в законодательстве субъектов РФ установлены различные решения о большинстве, которым законодательный орган одобряет конституционную поправку), отмечаются особенности юридико-технического оформления законов о поправках. Исследуется практика внесения проектов конституционных поправок (более 30 инициатив), их принятия, одобрения законодательными органами, а также внесения изменений в ст. 65 Конституции. Делается вывод о работоспособности действующих моделей второго - четвертого режимов модернизации, а также о том, что в условиях существующих политических реалий, позволяющих принимать и одобрять поправки в ускоренном порядке, жесткость правовых конструкций второго режима модернизации Конституции является номинальной.

В статье рассматривается проблема гарантированности правового статуса человека и гражданина в Российской Федерации. В связи с процессом глобализации это стало всеобщей, мировой проблемой, требующей единообразного и гармоничного решения всем мировым сообществом. Важно отметить, что собственно задача всесторонней гарантированности справедливости и независимости человека и гражданина приводит к повторному пересмотру и разбору вопроса конституциональных гарантий. Острой является проблема необходимости исследования новых аспектов и особого выделения роли Конституции Российской Федерации 1993 г. в гарантировании прав и свобод человека и гражданина. Особое внимание уделяется исследованию двух аспектов: системного характера гарантий прав и свобод человека и места судебных гарантий в этой системе. Показана, прежде всего, системная связь между конституционными и государственными гарантиями, которая проявляется также в том, что самым полным образом государственные гарантии закреплены именно в Конституции России. Подробно раскрыт содержательный аспект конституционных гарантий прав и свобод человека, уникальность их эффективности. Особо отмечена роль судов и судебных гарантий в Российской Федерации в возможности получения компенсации за ущерб от противоправных деяний. Благодаря конституционным гарантиям, их первичности по отношению к другим видам гарантий, в Российской Федерации сложилась стройная система гарантий прав и свобод человека и гражданина, которая существенно обогатила и разнообразила возможности каждого человека в этой сфере.

Статья посвящена анализу дискуссионных вопросов разработки синтезированной конституционно-правовой концепции взаимодействия государства и личности. Отмечается, что обозначенная задача может быть достигнута с использованием различных научных областей и допускает применение методологии полидисциплинарного знания. Проанализировано изменение отражения проблемы взаимодействия государства и человека в предмете отечественного государственного права. Сделан вывод о том, что подобно тому, как не статичен и не может быть очерчен раз и навсегда предмет конституционного права, так и в формирующейся конституционно-правовой концепции взаимоотношений государства и личности могут быть выделены статическая и динамическая составляющие. К первой, статической, могут быть отнесены неизменные участники взаимодействия - государство и человек (личность). Вторая же, динамическая, касается принципов, методов и форм как прямого, так и обратного взаимодействия этих субъектов. Ключевым элементом является понимание типологии и характера взаимоотношений государства и индивида. Обозначены стадии процесса формирования современной российской конституционно-правовой концепции взаимоотношений личности и государства: формирование и модернизации. Стадия формирования названной концепции вполне соответствует переходному (межсистемному) состоянию российского государства и конституционного права, в связи с чем она может быть охарактеризована как межтиповая. В статье затрагиваются проблемы сочетания идеи «сервисного государства» и «сильного государства», а также соотношения системоцентризма, персоноцентризма и солидаризма в российской Конституции. Рассмотрены цели, конституционные принципы, формы взаимодействия государства и индивида. Высказано предложение включить в качестве самостоятельного элемента концепции конституционно-правомерное поведение взаимодействующих субъектов. Предложены критерии такого поведения и сделаны выводы о его значимости и ценности в контексте взаимодействия государства и человека.

В статье рассматриваются вопросы, связанные с конституционными установлениями основополагающего конституционного принципа единства государственно-правовой системы, позволяющего сохранить целостность и суверенность российского государства. Обращается внимание на сохранившийся за советский период опыт конституционного закрепления федеративного устройства, на особенности современного регламентирования федеративных отношений в Конституции Российской Федерации 1993 г. Автор обращает внимание на уникальность отечественной модели федерации, не имеющей аналогов среди зарубежных федеративных государств. В статье подвергаются критике утверждения о целесообразности построения в России федерации, основанной исключительно на территориальных, а не национальных началах, о том, что выделение республик в качестве субъектов федерации «нерационально и опасно», что «оптимальной формой государственного устройства для России является унитарная республика». Автор обосновывает идею о том, что единство в федеративном государстве, с учетом его богатого исторического опыта, может быть только единством многообразия, поэтому нет необходимости конституционной реформы федерализма. Делается вывод, что единство полинационального, поликонфессионального федеративного государства следует укреплять не насильственными реформами, а развитием экономики и, как следствие, повышением финансирования социальной сферы, учетом интересов и улучшением благосостояния людей, проживающих в различных регионах. Анализируется эволюция федеративного устройства России, современное состояние которого отличается не только от устройства советского периода, но и от того федерализма, который складывался непосредственно до и после принятия Конституции РФ 1993 г. Обозначив современные федеративные проблемы, автор полагает, что оптимизация конституционной модели российского федерализма нуждается в подкреплении ее законодательным установлением разумного соотношения полномочий и финансов, учетом особенностей конкретных субъектов РФ, а также стимулированием регионов на развитие их собственных экономик. При этом задачей российского государства является сохранение этничности всех народов, населяющих Россию, сохранение политико-правовой самобытности России.

В статье исследуется содержание понятия «авторитетность» - свойства, имманентно присущего Конституции Российской Федерации. Авторитетность определяется как явление общеизвестности и укорененности Конституции в сознании общества, веры в то, что она способна выстроить идеальную модель конституционно опосредованных отношений, отвечающую канонам должного, справедливого и единственно правового. Выявлены две группы параметров, определяющих авторитетность Конституции РФ. Первая группа формирует качества Конституции, которые вытекают из ее содержания (цели, принципы, положения). Вторая группа параметров имеет обеспечительный характер (легитимность, международная признанность, эффективность, конституционная стабильность). Авторитетность Конституции РФ, наряду с ее содержательными качествами, обусловлена уровнем политической и правовой культуры общества и, прежде всего, высших органов власти.

Конституционные ценности есть человеческие ценности, признаваемые и защищаемые конституцией государства как его основного закона и одновременно свода ориентиров развития. Выступая в качестве «ядра» правовой системы, конституция, провозглашаемые ею ценности подчинены общему процессу развития правовой системы и одновременно служат ориентиром для развития этой системы. В системе конституционных ценностей прежде всего выделяется ценность самой конституции, через призму универсализации которой можно обнаружить и тенденции развития системы конституционных ценностей. В частности, очевидна тенденция на универсализацию конституционных ценностей вообще и ценности конституции в особенности. Универсализация - объективно обусловленный процесс их унификации ценностей посредством взаимного проникновения друг в друга национальных правовых культур, формирования наднациональных правовых и международно-правовых общностей. Основные направления универсализации ценности конституции проявляются в признании человечеством исторического авторитета конституции; во всеобщем восприятии ее в качестве основного закона общества и государства, «общественного договора», носителя официальной государственной идеологии, хранителя культурной идентичности государствообразующего народа; в унификации юридических признаков, порядка принятия и изменения конституции с активным привлечением к этим процедурам граждан, их объединений; в выделении в качестве самостоятельного института конституционного права системы основополагающих (базовых) конституционных принципов. Пределы универсализации конституционных ценностей коренятся в недопустимости разрушения исторической памяти народа о его культурной идентичности; менталитета и устоявшейся среды обитания народа; устоявшегося устройства общества и государства, положения народа и государства в международном сообществе, удовлетворяющих их интересам.

На фоне существования различных наименований, касающихся принципов, которые активно используются отечественной наукой международного права, термин и понятие «общепризнанные принципы и нормы международного права» стали неотъемлемой частью российского современного правоведения в целом благодаря прежде всего положениям Конституции РФ 1993 г. В данном утверждении нет ни преувеличения, ни субъективизма, поскольку как общая теория права и государства, так и отраслевые науки в нашей стране «транспонируют» это понятие «на все лады», очевидно полагая, что уж с точки зрения международного права здесь все ясно и остается только проанализировать отдельные характерные черты его применения во внутригосударственном праве - конституционном, уголовном, гражданском, административном, трудовом и т.д. Между тем именно мировая международно-правовая наука до сих пор не смогла со всей определенностью однозначно принять рассматриваемое понятие и исчерпывающе точно установить сущность и содержание общепризнанных принципов и норм как части указанной системы права, соотнеся их с учетом достигнутых согласованных результатов с иными устоявшимися категориями и понятиями. Главной причиной этого выступает отсутствие безусловной подтвержденности рассматриваемого термина нормами позитивного права: он не зафиксирован ни в Уставе ООН, ни в резолюции ГА ООН «Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций» от 24 октября 1970 г., ни в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г., хотя было бы ошибкой полагать, что оно вообще чуждо современному международному праву. Вторичным фактором, обусловливающим констатируемое положение дел, служит несовпадение подходов к квалификации явления «принципы международного права» со стороны отечественной и зарубежной доктрин, равно как и отсутствие единообразия внутри каждой из них. В первом разделе статья рассматривает некоторые аспекты теории государства и права и международно-правовой науки в части понятия «принцип права», пересекающиеся с другими краеугольными направлениями научного анализа, как, например, варианты концептуального обоснования права вообще, принципов права, соотношения международного и внутригосударственного права, терминологическое разнообразие обозначений, связанных с понятием «принципы международного права», и др.

С момента принятия действующего Основного закона нашего государства - Конституции Российской Федерации - прошло 25 лет. Совет Федерации как палата парламента Российской Федерации в числе других органов государственной власти и институтов конституционного права не раз испытал на себе изменения, вносимые российским законодательством. Исследование конституционной эволюции таких элементов конституционно-правового статуса Совета Федерации, как порядок формирования, его соотношение с принципом разделения властей и полномочий, позволило ответить на ряд вопросов, которые не раз ставили перед собой ученые-конституционалисты. В частности, каким же должен быть наиболее рациональный порядок формирования Совета Федерации, который привел бы к более эффективным результатам деятельности верхней палаты российского парламента? Каково должно быть соотношение ветвей власти в рамках законодательного закрепления Совета Федерации? Является ли достаточным объем полномочий верхней палаты Федерального Собрания РФ? Когда мы говорим о порядке формирования, то анализируем три способа формирования верхней палаты парламента РФ: путем выборов, путем вхождения в состав Совета Федерации по должности и путем наделения полномочиями члена верхней палаты законодательного органа РФ посредством назначения соответствующим органом государственной власти субъекта РФ. Помимо этого, вызывает живой интерес дискуссия, разворачивающаяся вокруг вопроса относительно соотношения принципа разделения властей как по вертикали, так и по горизонтали и порядка формирования Совета Федерации Федерального Собрания РФ. Целью данного исследования можно назвать выявление положительных и отрицательных аспектов в процессе конституционной эволюции указанных элементов конституционноправового статуса верхней палаты российского парламента для поиска того варианта, который позволил бы видеть результат работы Совета Федерации в виде качественного законодательства.

В статье рассматриваются особенности формы правления Российской Федерации, определяющие специфику механизма взаимодействия главы государства и органов исполнительной и законодательной власти Российской Федерации. Роль Конституции Российской Федерации в становлении механизма государственной власти трудно переоценить, поскольку она была призвана как решить вопросы организации власти, так и найти баланс отношений «Федерация - субъект Федерации», а также соблюдать принципы федерализма и единства системы государственной власти. Во многом именно принятие Конституции 1993 г. позволило стабилизировать общественно-политическую ситуацию в Российской Федерации. Уделено пристальное внимание специфической форме правления Российской Федерации - так называемой полупрезидентской, или смешанной, республике. Крайне занимателен статус Президента Российской Федерации, учитывая закрепленную Конституцией форму правления, поскольку личностный фактор, по мнению многих ученых, играет далеко не последнюю роль в государственном строительстве и в исторической перспективе, особенно учитывая то, насколько Россия преобразилась на рубеже столетий. Анализ конституционных норм и уже имеющаяся практика взаимоотношений Президента РФ с законодательными органами государственной власти РФ позволяют сделать выводы о том, что настоящая Конституция РФ юридически использует при закреплении полномочий органов государственной власти Российской Федерации «теорию рационализированного парламентаризма», предполагающую правовое конституционное закрепление ограничения роли парламента в управлении государством и господство в государственном механизме в первую очередь главы государства и исполнительной власти. По мнению разработчиков данной теории, это необходимо для повышения эффективности государственного управления. Рассматриваются влияние исторических традиций организации власти в российском государстве и соответствующего зарубежного опыта на функционирование механизма государственной власти в Российской Федерации.

Автор опирается на неклассическую методологию, признающую социального субъекта, независимо от его положения, способным к самопознанию, саморазвитию и самореализации посредством права, базовые ценности которого заложены в национальной конституции. Особая роль в раскрытии смысла конституционных норм принадлежит правоприменителям, и прежде всего судьям, поэтому так важна конституционализация их правосознания. Классические подходы к правовому сознанию, основанные на рациональном понимании субъекта как линейно воспринимающего правовое воздействие, не в состоянии объяснить механизм конституционализации. Этому может способствовать правовая теория идентичности, включающая в себя философско-правовой, теоретикоправовой и отраслевой (конституционно-правовой) аспекты. В контексте названной теории конституционализация правосознания осуществляется посредством достижения правовой, конституционной идентичности, формируемой через интериоризацию внешних значений и смыслов права во внутренний мир человека, результатом чего является формирование новых свойств личности. Правовой статус составляет важную основу правового сознания и правовой идентичности как потенциальную возможность освоения предлагаемых правил и места, ими определяемого. Однако реальное их освоение обусловлено целевой направленностью конкретного субъекта, идентичность которого всегда выстраивается как положительная система представлений о самом себе. В этом смысле формирование правовой, конституционной идентичности - это сопровождающееся положительной оценкой субъекта отражение его правовых свойств в собственном сознании. В данном случае свойство понимается как то, что обеспечивает различие или общность субъекта права с другими субъектами и обнаруживается в его отношении к ним («Я - добросовестный и справедливый судья»). Для правоприменителя важным становится не формальное знание конституционных установлений, а превращение их в онтологически присущее личности качество, когда человек, принимая решение, не может поступить иначе, даже в ситуации выбора, оценки профессиональным сообществом или общественным мнением, поскольку это приведет к утрате личности, потере самоуважения, риску снижения уровня профессионализма.

Статья освещает один из самых значимых вопросов советской политикоправовой истории. Выбор политической формы, который был сделан почти сразу же после победы большевиков в революции 1917 г., означал перевод страны на новый путь государственного строительства. Советы стали альтернативой парламентской республике. В статье анализируются базовые принципы обеих политических систем и причины такого выбора. Подчеркивается наднациональный характер политического направления, так называемого «прямого действия», которое имело место не только в России, но и в ряде европейских стран. Автор отмечает определяющее влияние, которое оказывали на формирование представительной системы как национальные политические традиции, так и заимствования из западноевропейских систем. В европейском историческом опыте парламентаризма новая Россия принималась в условиях отсутствия политических легальных партий. Система советов принципиально отрицала «буржуазные» принципы разделения властей, используя в этих целях опыт Великой французской революции. Однако полнота власти местных советов, например, явно превышала компетенцию муниципальных европейских органов. Советы претендовали на такую же универсальность, какую имел парламент. Но в отличие от него, они располагали целой системой иерархически выстроенных местных органов. Советская демократия склонна к единогласности и недоброжелательному отношению к оппозиции, которая всегда в меньшинстве. Этот принцип («демократического централизма») находил подкрепление в наличии иерархической системы советов, которая представляла собой достаточно эффективный фильтр для процессов принятия решений. Чрезвычайные полномочия советов особенно возрастали в обстановке гражданской войны и борьбы с интервенцией. В этих условиях процесс конституционного строительства приобретал специфические черты, и сама Конституция 1918 г. стала своеобразным документом исторической эпохи.