Разрабатываемый Правительством РФ новый национальный проект «Экономика данных» актуализирует проблему определения юридической природы больших данных (big data) и особенностей его гражданско-правового режима. Опираясь на базовые положения науки гражданского права, автор исследует понятие больших данных; рассматривает соотношение понятий «большие данные», «база данных», «банк данных». Аргументируется вывод, что невозможность существования big data без материального носителя — компьютерного устройства с соответствующим программным обеспечением (совокупностью определенных программ) и искусственным интеллектом (новым инновационным продуктом интеллектуальной деятельности), на основе которых образуется симбиоз информационных технологий искусственного интеллекта, технических средств и цифровой структурированной информации, — позволяет относить большие данные к определенной информационной системе. Сделан вывод о big data как новом объекте гражданских прав, содержание правового режима которого определяется особенностями этого объекта как результата интеллектуальной деятельности, а именно: возможностью войти в гражданский оборот только через исключительное (имущественное) право на big data посредством заключения соответствующих договоров: лицензионного и сублицензионного договоров, договоров об отчуждении исключительного права, коммерческой концессии, доверительного управления исключительным правом на big data, о его коллективном управлении. Применительно к big data речь может идти о применимости договорной конструкции об оказании услуг по предоставлению информации и о заключении соответствующих договоров (возмездного оказания услуг с использованием big data и др.).

Лишение ученой степени сотрудников образовательных и научных организаций имеет негативные последствия для работодателя. Кроме того, что он несет репутационные потери, работодатель обязан принять решение о возможности продолжения трудовых отношений с таким работником, поскольку ученая степень подтверждала квалификационный уровень, и о взыскании неосновательно полученных средств, т.к. ученая степень давала право на получение дополнительных выплат и участие в грантах. Отсутствие прямого механизма разрешения обозначенного вопроса нарушает баланс интересов работника и работодателя. Целью статьи выступает выявление негативных последствий лишения ученой степени в контексте трудового законодательства для работников образовательных и научных организаций, в том числе оценка рисков для работодателя.

Методологию исследования составили общенаучные методы анализа и синтеза, позволившие сформулировать обоснованные выводы о необходимости разработки специального механизма установления законной определенности трудовых отношений при лишении работника ученой степени. В исследовании использовался формально-юридический метод (при обращении к текстам нормативных правовых актов, решений судов).

В науке трудового права исследуемый вопрос практически не рассматривался ввиду относительной новизны, обусловленной большим количеством лишений ученых степеней. Выделены две проблемы, связанные с последствиями лишения ученой степени: расторжение трудового договора по инициативе работодателя и взыскание неосновательно полученных средств. Обоснована необходимость предоставления работодателю права расторгать трудовые договоры с такими лицами. В статье впервые показана зависимость последствий лишения ученой степени в виде возможности расторжения трудового договора по инициативе работодателя от занимаемой должности, в результате которой обоснована необходимость изменения подходов к балансу прав сторон трудового правоотношения. Результаты исследования могут быть использованы в работе образовательных и научных организаций, сотрудники которых лишены ученых степеней, во избежание процедурных ошибок и нарушений прав работников, а также в судебной практике.

Стремительное развитие технологий позволяет утверждать о наступлении новой промышленной революции. Одной из движущих сил данного процесса является технология искусственного интеллекта, оказывающая всё большее влияние на социально-экономические отношения, меняющая представления о пределах человеческих возможностей в сфере анализа и обработки информации. Роль искусственного интеллекта не ограничивается обработкой информации, поскольку его функционирование направлено и на генерирование креативного контента. В научной литературе указывается, что развитие технологии искусственного интеллекта приведет к «сейсмическим» социальным и экономическим последствиям, окажет разрушительное воздействие на законодательство, в частности в сфере интеллектуальной собственности. В статье отстаивается тезис, что технологическая и трансгуманистическая революция в праве интеллектуальной собственности не свершилась. Основанием права интеллектуальной собственности остается фундаментальная идея, что творцом является только человек. Результаты, сгенерированные искусственным интеллектом, по общему правилу должны оставаться в общественном достоянии, поскольку разработчики программного обеспечения с применением технологии искусственного интеллекта и его пользователи не вправе приватизировать интеллектуальное и культурное наследие человеческого общества. Неубедительны доводы авторов, считающих, что переход результатов, сгенерированных искусственным интеллектом, в сферу общественного достояния лишает разработчиков данной технологии экономических стимулов. Технологии искусственного интеллекта имеют свои экономические стимулы, оправдывающие инвестиции в данную сферу. Доказательством является новая практика провайдеров генеративного искусственного интеллекта по принятию на себя имущественных рисков своих пользователей. Можно констатировать, что складываются условия для установления общей модели деликтной ответственности за нарушение провайдерами генеративного интеллекта исключительных прав авторов и других правообладателей.

В статье рассмотрены возможности разрешения некоторых проблем квалификации преступлений с помощью юридико-конструкционистского подхода. В фокусе юридического анализа оказываются структурные особенности конкретного нормативного предписания уголовного закона с особенностями связей между его элементами. Автор показывает, во-первых, как применение разных юридических конструкций к сходным фактическим обстоятельствам меняет правовую оценку содеянного от варианта оконченного преступления через покушение на его совершение и до выводов об отсутствии состава уголовно наказуемого деяния. Во-вторых, автор ставит на обсуждение вопрос определения не только момента юридического окончания преступления, но и момента юридического начала для нахождения границ между приготовлением к совершению преступления и покушением на его совершение. Предложено авторское понимание юридической конструкции в уголовном праве, а также ее содержание. На примере судебного нормативного толкования и правоприменительной практики автор доказывает, что юридические конструкции могут меняться, притом что диспозиция статьи Особенной части уголовного закона может оставаться неизменной. По мнению автора, основную работу по описанию и видоизменению юридических конструкций проводит Верховный Суд РФ, в том числе его Пленум. Продемонстрированы положительные стороны конструкционистского подхода при юридическом анализе неоконченного преступления, а также сложности, которые могут быть им вызваны. Для наглядности с помощью анализа юридических конструкций рассмотрены подходы к квалификации посягательств на жизнь двух и более лиц, когда одному потерпевшему причинена смерть, а одному или нескольким другим потерпевшим смерть не была причинена по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного. В процессе этого анализа продемонстрировано разграничение покушения на убийство двух и более лиц и приготовления к такому преступлению, прокомментированы решения апелляционных судов общей юрисдикции.

С учетом колоссальной значимости для уголовной политики достоверной исходной информации криминологического характера в статье исследуется вопрос отражения в данных официальной статистики объективной картины борьбы с преступностью. С использованием метода статистического анализа исследуется количество зарегистрированных преступлений в России (2012–2022 годы); поступление дел об административных правонарушениях в суды общей юрисдикции (2012–2022 годы); количество осужденных в России, лиц, имеющих неснятую или непогашенную судимость, их удельный вес в общей массе осужденных, структура и удельный вес осужденных в разрезе категории совершенного преступления (2012–2022 годы); количество и удельный вес находящихся в исправительных колониях для взрослых осужденных лиц в зависимости от возраста на момент совершения преступления, а также с учетом повторности назначения лишения свободы (2012–2021 годы); преступления лиц, отбывающих наказание в воспитательных колониях для несовершеннолетних (2012–2021 годы). Ряд исследуемых показателей для наглядности представлен в виде диаграмм. Уделено внимание уменьшению количества зарегистрированных преступлений при одновременном росте обращений в органы внутренних дел. Констатируется вызывающий обеспокоенность факт стабильно высокого удельного веса тяжких и особо тяжких преступлений в структуре преступности, факт увеличения как краткосрочных (до 1 года), так и длительных (свыше 10 лет) сроков лишения свободы лиц, отбывающих наказание в исправительных колониях для взрослых. Акцентируется внимание на проблемах непропорционального снижения количества лиц, содержащихся в воспитательных колониях для несовершеннолетних, осужденных за изнасилования, роста удельного веса несовершеннолетних, осужденных за убийство. В заключение сформулирован ряд рекомендаций для корректной работы со значимой для борьбы с преступностью информацией; отмечены наиболее важные статистические тенденции, как положительно, так и отрицательно характеризующие криминальную ситуацию в России.

Формализация в законодательных актах идеи равенства в виде нормы-принципа является одним из атрибутов системы правового регулирования в России. Исследование реализации принципа равенства в законодательстве об административных правонарушениях представляет интерес по нескольким причинам, которые носят теоретико-правовой и прикладной характер. Различные отрасли законодательства имеют свои специфические особенности, и законодательство об административных правонарушениях не является исключением. С учетом этого формально-юридическое оформление принципа равенства изменяется и приобретает новые элементы, к ним относятся, например, исключения из содержащихся в норме-принципе правил. В исследовании предпринята попытка обоснования позиции о несовершенстве нормы-принципа «равенство перед законом», сформулированной в КоАП РФ. К задачам исследования относится раскрытие содержания принципа с учетом специфики законодательства; определение дефектов формально-юридического оформления принципа и предложение мер по их устранению; обоснование отсутствия объективных и разумных оснований дифференциации мер административной ответственности по критерию места совершения административного правонарушения (совершение правонарушения в некоторых субъектах Российской Федерации влечет повышенные меры ответственности в соответствии с КоАП РФ). Предложены конкретные меры по устранению выявленных недостатков правового регулирования. Задачи и логика исследования предопределили его структуру, которая включает в себя три части. В первой части определены особенности содержания принципа равенства перед законом в законодательстве об административных правонарушениях. Во второй части исследования выдвигается предложение по изменению ст. 1.4 КоАП РФ. В части 1 ст. 1.4 КоАП РФ предложено установить, что перед законом равны все физические и юридические лица, за исключением случаев, определенных статьей. Обоснована необходимость определения в законе исчерпывающего перечня субъектов, которые обладают иммунитетом от применения к ним мер административного принуждения; предлагаются и некоторые другие изменения законодательства. В третьей части исследования сделан вывод о необходимости исключения некоторых норм ввиду их несоответствия принципу равенства.

Парижское соглашение по климату предусматривает принятие государствами-участниками обязательств, которые данный договор закрепляет как «определяемые на национальном уровне вклады» (ОНУВ). Цель этих обязательств — сократить выбросы парниковых газов и удержать прирост глобальной температуры значительно ниже 2 °C по сравнению с доиндустриальным уровнем. Данный механизм имеет ряд правовых особенностей: во-первых, каждое государство устанавливает ОНУВ самостоятельно, сообщает о них Конференции сторон Рамочной конвенции об изменении климата ООН (РКИК ООН), действующей в качестве совещания сторон Парижского соглашения, и регистрирует их в Секретариате. С этого момента возникает новое международно-правовое обязательство государства по реализации ОНУВ. Во-вторых, ОНУВ можно изменять, но только в сторону большей «амбициозности», то есть повысив целевые показатели по ограничению выбросов парниковых газов. В-третьих, Парижское соглашение не требует согласовывать национальные меры с остальными участниками договора — каждый участник Парижского соглашения представляет ОНУВ, который определяет объем собственных обязательств без участия других государств, в отличие от механизма, предусмотренного в ГАТТ и ГАТС, где государства — члены ВТО обязаны согласовывать свои национальные меры с остальными участниками (Goods schedule / Services schedule). В-четвертых, механизм контроля предусматривает первый этап подведения итогов в 2023 г., когда будет дана оценка хода достижения целей Парижского соглашения.

Сравнительный анализ ОНУВ государств — членов ЕАЭС, все из которых являются участниками Парижского соглашения, позволяет сделать несколько обобщений. Республика Казахстан и Российская Федерация заявили о достижении углеродной нейтральности к 2060 г., остальные государства — к 2050 г., часть государств (Республика Беларусь, Кыргызская Республика, Республика Казахстан) установили два целевых показателя выполнения ОНУВ: условный (достижение показателя при наличии международной финансовой поддержки и доступа к современным технологиям) и безусловный (достижение показателя за счет собственных средств). Уровень развития правовой базы для реализации ОНУВ Республики Армения, Республики Беларусь и Кыргызской Республики уступают уровню Российской Федерации и Республики Казахстан в части ограничения выбросов парниковых газов, оборота углеродных единиц и налогообложения углеродных выбросов (введение углеродного налога). На уровне ЕАЭС государства-члены приняли дорожную карту по климатической повестке, предстоит большая работа по разработке нормативно-правовой базы. 

В работе рассматриваются вопросы адаптивности юридических конструкций к потребностям цифровой экономики под углом анализа статуса децентрализованных автономных организаций; раскрываются ключевые тренды развития блокчейн-технологий, выявляются глубинные системные связи между потребностями и инструментальными возможностями гражданского права в цифровую эпоху. Рефреном в статье звучит мысль о том, что цифровая экономика бросает законодателю новые вызовы и порождает ранее неизвестные формы организации бизнес-процессов, на которые право попросту не успевает реагировать, и оно вынуждено искать новые методологические решения. Одним из таких решений видится регулирование статуса децентрализованной автономной организации (ДАО) как альтернативы традиционным корпорациям. В числе юридически значимых признаков ДАО отмечается характер взаимодействия участников на основе системы распределенного реестра, отсутствие единого органа управления, автоматизированное исполнение принятых решений и др. Основываясь на концепции функциональной эквивалентности, автор рассматривает уже существующие модели правовой регламентации ДАО и выделяет их общие правовые свойства, позволяющие в перспективе предложить универсальную матрицу регулирования децентрализованных обществ. В работе оцениваются также перспективы «вживления» ДАО в российское правовое поле и делаются выводы об инструментальной и концептуальной неспособности гражданского права предложить правовую матрицу ДАО, отвечающую современным экономическим и цифровым запросам.

В статье рассматриваются концептуальные, отраслевые и практические аспекты правового регулирования информационной безопасности граждан России. В связи с развитием информационных технологий, ростом цифровых информационных ресурсов, их транснациональной природой усложняется контроль за безопасностью использования этих ресурсов в интересах граждан. Внедрение новых информационных технологий представляет определенные технические трудности для неподготовленных к ним граждан и вызывает в связи с этим некоторую социально-психологическую напряженность. Развитие законодательства об информационной безопасности тесно связано с конституционным принципом свободы массовой информации, который предусматривает некоторые ограничения этой свободы в интересах безопасности в различных сферах нашей жизни. Специфика современных информационных технологий требует качественно нового подхода и самостоятельного направления деятельности государства для обеспечения безопасности как граждан, так и самого государства и общества в целом. Отмечается, что помимо злонамеренных информационных вбросов недружественных государств существуют и собственные проблемы, связанные с низким уровнем цифровой культуры граждан, проблемы гарантированности сохранения тайны данных цифрового документооборота и др. Проблемными участками правового регулирования в области информационной безопасности граждан остается: практика сокрытия необходимой для реализации прав граждан информации органами публичной власти под грифом служебной тайны; недостоверная и недобросовестная реклама; распространение информационной продукции, представляющей опасность для здоровья и нормального развития детей, и т.д. Обращается внимание на особенности предоставления информационных ресурсов в условиях чрезвычайного и военного положения. Отмечается высокая востребованность Федерального закона от 26.07.2017 № 187-ФЗ «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации», благодаря которому удалось ранжировать субъекты и объекты информационной инфраструктуры в зависимости от их сферы реализации и целей безопасности.

Инновационная юриспруденция — открытая перспектива концептуального и инструментального развития юридической науки эпохи постмодерна или эпохи сдвигов юридических картин мира и стилей правового мышления и сопровождающих их социально-экономических и политико-правовых трансформаций. Становление и формирование нового юридического дисциплинарного комплекса связано с определением предметов и способов исследования и разработкой конкурирующих аналитических языков описания и объяснения изменений правовой реальности. Все три структурные составляющие дисциплины представлены в границах понятийного кластера: традиции и новации, правовое развитие и современный мир. Традиции и новации — вечные категории наличных практик социального существования с инвариантными и подвижными историческими формами и содержаниями. То, что для одной культурной формации традиция, для другой может рассматриваться в качестве новации. Это выражение накопленного опыта управления развитием, смешений и пересечений правовых коммуникаций, культурной памяти и наследия, передаваемого от поколения к поколению. Развитие институтов и процессов, идей и доктрин, языков юриспруденции имеет три вектора и стратегии своих проявлений и репрезентаций: эволюционные, инволюционные и парадигмальные переходы и сдвиги. Современность — это характеристика движения правовых систем в историческом времени и пространстве и как процессов и остаточных состояний эпох до модерна и модерна, так и еще неизвестных в своих следствиях правовых формаций постмодерна. Институциональные вызовы современного правового развития в определяющей степени зависят от способности юридической науки находить конструктивные аналитические и инструментальные решения. Инновационная юриспруденция и есть возможный культурный и концептуальный ответ на запросы новой реальности.