Статья посвящена анализу теоретического наследия профессора Н.А. Михалёвой о проблемах федеративного устройства российского государства, сохранения государственного единства и разграничения полномочий между Российской Федерацией и субъектами РФ. Отмечаются различные подходы ученых к характеристике этапов развития федеративных отношений в последние десятилетия. Исследуются позиции по вопросу оптимальной модели разграничения компетенции Федерации и ее субъектов, основу которой составляет принцип конституционности и другие принципы. Характеризуется использование «компетенционных» терминов в научной литературе, федеральном и региональном законодательстве. Особое внимание уделяется анализу взглядов Н.А. Михалёвой и других исследователей на определение содержания конституционно-правового статуса субъектов Федерации, проблемы понимания совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов и определения полномочий федеральных и региональных органов государственной власти по предметам совместного ведения, недостатки института опережающего правотворчества, а также мнениям о вариантах усовершенствования предметов совместного ведения. Формулируется, в частности, вывод о том, что закрепление в федеральном законодательстве основ нормативного регулирования не лишает субъектов Федерации возможности конкретизировать порядок и способы осуществления полномочий их органов государственной власти. Анализ вопроса о предметах собственного ведения субъектов РФ приводит к выводу о том, что практически любой вопрос ведения субъекта Федерации имеет соприкосновение с предметами совместного ведения, позволяя тем самым Федерации осуществить регулирование по своему усмотрению.

В статье исследуется воля народа как неотъемлемый элемент современного народовластия, одна из основ конституционного строя. Не отрицая возможности анализа понятия «воля» в психологическом, историческом и иных дискурсах, автор приходит к выводу, что в правовом аспекте его содержание изменяется и дополняется новыми признаками. Сегодня данное явление рассматривается в различных отраслях юридической науки, и конституционное право не является исключением. Анализируя многообразие существующих в правовой науке подходов к определению понятия «воля народа», автор приходит к выводу о том, что воля народа - это его исключительное свойство как субъекта конституционно-правовых отношений. Поскольку многонациональный народ представляет собой сложное политическое образование, его воля образуется путем слияния составных его элементов в единое, ранее не существовавшее целое. Проведен анализ конституционно-правового закрепления таких понятий, как «волеизъявление народа» и «воля народа». Автор разграничивает содержание указанных дефиниций и делает вывод об их нетождественности. Волеизъявление народа представляет собой форму претворения воли народа в объективную действительность, при которой она становится доступной для восприятия других субъектов конституционно-правовых отношений. Рассматриваются формы выражения воли народа и объекты, на которые она может быть направлена. Формы выражения могут заключаться в совершении как активных, так и пассивных действий. Делается вывод о том, что реализация этих форм может носить как позитивный, так и негативный характер. По мнению автора, в объектах воли народа раскрывается ее функциональное назначение. Основываясь на том, что воля народа носит абсолютный характер, формулируется утверждение о ее направленности на неопределенный перечень объектов и явлений существующей действительности. Внешнее выражение воли народа может как проявляться в целом в отношении государства и общества, так и быть направленным на иных субъектов конституционно-правовых отношений. Проявление воли народа в отношении государства осуществляется в широком многообразии общественных отношений, связанных с: учреждением самого государства, формированием системы органов публичной власти, реализацией государственных функций.

В статье исследуются проблемы соотношения политики интеграции и адаптации современных государств по отношению к национальным меньшинствам. Данный вопрос исследуется в контексте более емкой проблематики современной демократии, одним из важнейших атрибутивных признаков которой является наличие эффективных механизмов представительства и защиты интересов и прав меньшинств. Одним из видов меньшинств, нуждающихся в особом внимании со стороны государства, являются этнические меньшинства, включающие коренные малочисленные народы, «старые» и «новые» национальные меньшинства. В политике по отношению к коренным малочисленным народам современные государства сохраняют доминирование политики адаптации. Соотношение же элементов политики адаптации и интеграции по отношению к национальным меньшинствам претерпевает в настоящее время, а именно в условиях роста миграционных потоков в развитые страны, а также активизации сепаратистских настроений в ряде из них, заметные изменения. Автор отмечает, что в политике по отношению к «новым» (иммигрантским) меньшинствам наблюдается заметная тенденция активизации политики интеграции, в то время как в отношении «старых» меньшинств проводится политика, сочетающая интеграцию и адаптацию. Их соотношение и проявления в конкретной стране зависят от множества факторов: численности национальных меньшинств, уровня национального самосознания и распространенности сепаратистских настроений среди представителей меньшинств, остроты межнациональных отношений, шансов меньшинств на учет их интересов на основе формально равного представительства и удовлетворенности меньшинств и национального большинства положением дел, эффективности функционирования государственных структур по защите интересов меньшинств, угрозы культурной идентичности титульных наций и т.п. Автор приходит к выводу о том, что интеграция должна быть направлена не только на облегчение представителям меньшинств существования в «не своей» культурной среде титульного народа, но и на сохранение данной среды, т.е. на обеспечение обоюдной солидарности титульных и нетитульных народов. В данной связи автор формулирует некоторые предложения о совершенствовании российского законодательства в данной сфере.

В статье рассматриваются понятие и цели государственной национальной стратегии, в частности укрепление государственного единства и целостности России, а также сохранение этнокультурной самобытности ее народов, прежде всего государствообразующего русского народа. В этой связи исследуется эволюция теории федерализма в западных странах, а также в отечественной науке в дореволюционный и советский периоды. Следует отметить вклад Н.А. Михалёвой в развитие данной проблематики. Рассматривая историю развития федеративных отношений после 1993 г., она подчеркивала, что разрушительная практика региональной суверенизации в настоящее время преодолена, конституционной основой государственной национальной стратегии РФ является сохранение ее государственного единства и целостности. Государственная целостность означает безусловное признание государственного суверенитета России, что получает выражение в единстве российского общества, конституционно-правовой системы, верховенстве федерального законодательства по предметам исключительного ведения Федерации и ее субъектов, единстве конституционно-правового статуса личности, единых принципах организации и функционировании органов государственной и муниципальной власти, единой денежно-кредитной и таможенной системах, едином историческом, культурном и информационном пространстве, едином государственном языке, единых Вооруженных Силах. Кроме того, согласно п. 11 Стратегии государственной национальной политики РФ, наше государство создавалось как единение народов, системообразующим ядром которого исторически выступал русский народ. Современное Российское государство объединяет основанный на сохранении и развитии русской культуры и языка, историко-культурного наследия всех народов России единый культурный (цивилизационный) код, который характеризуется особым стремлением к правде и справедливости, уважением самобытных традиций населяющих Россию народов и способностью интегрировать их лучшие достижения в единую российскую культуру. Условиями решения всех внутренних проблем, в том числе укрепления национального единства, выступают сильное суверенное государство, конкурентоспособная экономика, благосостояние народа, преодоление депрессивного равнодушия граждан, повышение общей культуры, образованности и правосознания народа, межнациональное и межконфессиональное согласие, ясные перспективы государственной стратегии, преодоление колоссального разрыва в уровне материального обеспечения граждан, искоренение коррупции и бюрократизма. Кроме того, на наш взгляд, все эти реформы не должны вступать в противоречие с цивилизационными основами Российского государства.

В статье исследуются некоторые проблемы реализации представительной природы законодательных органов субъектов РФ в порядке формирования и функционирования этих органов, статусе депутата, характере депутатского мандата. Автор считает, что сочетание единства и многообразия моделей организации законодательной власти в субъектах РФ обусловлено как особенностями федеративной природы Российского государства, так и задачами эффективного осуществления государственной власти. Предлагается анализ отдельных элементов правового регулирования порядка формирования законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов РФ. По мнению автора, федеральный законодатель не должен допускать возможности проведения выборов депутатов законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов РФ исключительно по пропорциональной избирательной системе, поскольку в таком случае могут возникнуть непреодолимые трудности в реализации пассивного избирательного права граждан. Выявляется положительная тенденция к расширению региональной свободы усмотрения в выборе способов формирования органов государственной власти субъектов РФ. Показаны различные подходы регионального законодателя к правовому регулированию структуры и компетенции законодательных (представительных) органов. Отмечается положительный опыт принятия региональных законов о комитетах (комиссиях) палат, что способствует повышению авторитета этих органов, стабилизации их статуса, усилению парламентского контроля. Анализу подвергаются некоторые элементы статуса депутата, правовое регулирование отзыва депутатов. Показаны различные теоретические подходы к понятиям императивного и свободного депутатского мандата, особенности статуса депутата, избранного в составе партийного списка. Автор приходит к выводу, что присутствие элементов императивного мандата в региональном законодательстве, в отличие от федерального, представляется вполне логичным и не нарушающим представительной природы законодательных органов субъектов РФ.

В статье исследованы вопросы, связанные с предоставлением субъектам РФ права участвовать в принятии решений общегосударственного значения. Охарактеризованы основные формы согласования интересов центра и регионов в процессе подготовки таких решений: делегирование представителей субъектов РФ для участия в работе федеральных органов государственной власти (либо обеспечивающих выработку их решений координационных структур) и участие в подготовке и принятии правовых актов РФ. Проанализированы особенности формирования и функционирования системы органов, представляющих интересы субъектов на федеральном уровне. Особое внимание уделено Совету Федерации как ключевому органу регионального представительства, а также координационным и совещательно-консультативным структурам при федеральных органах государственной власти, образованных по инициативе как Федерации, так и ее субъектов. Раскрыто содержание гарантий учета позиций субъектов при принятии федеральных законов, а также подзаконных актов. К ним отнесены, во-первых, выдвижение регионами (их представителями в Совете Федерации) собственных правотворческих инициатив; во-вторых, возможность блокирования инициатив, выдвинутых иными субъектами. Проведен анализ проблем и перспектив развития законодательства в рассматриваемой сфере, предложены рекомендации по его совершенствованию в целях обеспечения рационального сочетания общего и особенного в едином государстве.

В статье анализируются и сравниваются содержание норм, особенности закрепления в конституциях и уставах субъектов РФ местного самоуправления как основы конституционного строя страны, как вида публичной власти, как субъективного права. Исследуя закрепление прав человека в конституциях и уставах субъектов РФ, Н.А. Михалёва¹ провела классификацию, выделив не традиционные политические права, а группу общественно-политических прав и свобод. Автором статьи исследуется правомерность использования термина «петиция», выделения особых механизмов и процедур для ее реализации в субъектах федерации. На основе анализа положений действующего законодательства субъектов РФ в статье сделан вывод о том, что закрепление петиции как формы народовластия может быть расценено как дополнительная гарантия реализации демократических основ региональной государственности в современной России. В статье обосновывается мнение о единой идее, родственности, лежащей в основе таких форм прямой демократии, как коллективное обращение, петиция, народная инициатива, наказ, но различиях по кругу вопросов и количеству подписей инициаторов, по форме подачи (устной или письменной) и оформлению, адресату и процедурам. Проведенный сравнительный анализ норм современных конституций и уставов субъектов РФ позволил автору предложить расширение перечня группы общественно-политических прав, данный Н. А. Михалёвой, посредством включения права на народную инициативу, наказ, публичные слушания, обсуждения, территориальное общественное самоуправление, голосования по вопросам изменения границ и преобразования муниципальных образований.

В статье на основе анализа нормативных правовых актов советского и постсоветского периодов уделяется внимание федеративным преобразованиям в России в 1990-1993 гг., прослеживается становление Магаданской области как полноправного субъекта РФ. На основе архивных материалов представлена история принятия Устава Магаданской области. Устав Магаданской области создавался на протяжении двух лет в условиях сложных отношений, вплоть до противостояния между законодательной и исполнительной ветвями власти Магаданской области. В статье прослеживается мысль о том, что конституирование Магаданской области как самостоятельного субъекта РФ неразрывно связано с обновлением российской государственности, реформированием федеративных отношений в России, претворением в политико-государственную жизнь нашей страны принципа разделения властей. Магаданская область, как и другие края и области, прошла путь от административнотерриториальной единицы высшего уровня в составе РСФСР до полноправного субъекта РФ. Разработав и приняв свой первый основополагающий нормативный правовой акт, Магаданская область тем самым реализовала конституционно закрепленное правомочие на Устав, которым наряду с Конституцией РФ определяется ее статус.

Цель настоящей статьи состоит в попытке анализа основ конституционного строя РФ, закрепленных в конституциях и уставах субъектов РФ с использованием методологии анализа конституций и уставов субъектов РФ, примененной Н.А. Михалёвой¹. В статье рассматриваются дискуссионные проблемы современного российского федерализма и вытекающие из них проблемы двухуровневого конституционного законодательства. Приводятся разные точки зрения, на их основе формируется авторский вывод о переходном характере современного российского федерализма. В статье анализируются различные точки зрения российских ученых на понятие и содержание основ конституционного строя. Сделан вывод о том, что в определение основ конституционного строя необходимо, кроме категорий «власть», «человек», «государство», ввести категорию «правовой закон», который является сущностным признаком правового государства. Анализируя конституции и уставы субъектов РФ, решения Конституционного Суда РФ, автор вывел следующие принципы закрепления основ конституционного строя РФ в учредительных актах субъектов РФ: федерализма; единства основ конституционного строя; невозможности для субъектов РФ устанавливать свои, отличные от Российской Федерации, основы конституционного строя; возможности субъектов РФ, не нарушая конституционные установления, осуществлять правовое наполнение основ конституционного строя РФ.

В статье рассматриваются конституционные основы ограничения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации. Показана грань между правомерным ограничением прав и свобод и фактическим их отрицанием. В работе обосновывается тезис о том, что ограничения должны устанавливаться законодателем не произвольно, а на основе Конституции РФ, заложенных в ней принципов справедливости, равенства и соразмерности. В работе анализируются международные документы по рассматриваемому вопросу, законы РФ, постановления Конституционного Суда РФ. Выделяется и изучается группа ограничений, обусловленная особенностями правового статуса отдельных категорий лиц, так называемые «профессиональные» ограничения. Также подвергаются анализу законодательные ограничения в реализации гражданами пассивного и активного избирательного права. Дополнительно анализируется ограничение прав и свобод человека и гражданина в условиях чрезвычайного положения. Посредством введения чрезвычайного положения возможна временная концентрация всех рычагов управления всех принудительных средств в рамках официальной власти. В то же время Конституция РФ и Федеральный конституционный закон «О чрезвычайном положении» предусматривают две важные гарантии недопущения неправомерного использования режима чрезвычайного положения. Во-первых, важной гарантией выступает обязательное согласие Совета Федерации на введение чрезвычайного положения. Во-вторых, ч. 3 ст. 56 Конституции РФ предусматривает важнейшие права гражданина, которые не подлежат ограничению ни при каких ситуациях. Это права и свободы: на жизнь; достоинство личности; неприкосновенность частной жизни; право на защиту персональных данных; свобода совести, свобода религиозного вероисповедания; свобода предпринимательской и иной не запрещенной экономической деятельности; право на жилище; право на судебную защиту, на рассмотрение дела надлежащим судом, получение юридической помощи, презумпция невиновности, право на гуманизм правосудия, на защиту интересов потерпевших, на применение действующего закона. В статье обосновывается вывод о том, что, несмотря на многообразие научных мнений, целью государства является утверждение и развитие прав и свобод человека и гражданина как ценностного приоритета, как основополагающей идеи, выраженной в Конституции РФ.

В современной России проявились неоднозначные тенденции в территориальной организации государства, построении и функционировании публичной власти. До недавнего времени практически все аспекты территориально-властной организации Российского государства анализировались в контексте теории федерализма и теории местного самоуправления. Однако российская и зарубежная политико-правовая практика свидетельствуют о том, что далеко не все доктринальные конструкции территориально-публичного властвования укладываются в границы обстоятельных теорий формы территориального устройства государства (федерализма, унитаризма, регионализма) и местного самоуправления (местного управления). Государственно-властный механизм функционирует не только на территориях публично-правовых образований (федеративного государства в целом, субъектов федерации, муниципальных образований), но и в иных пространствах (административно-территориальных, управленческих единицах), учреждаемых с учетом различных, в том числе неправовых, факторов (причем так было на протяжении практически всей истории российской государственности, в том числе в монархический и советский периоды). Примерами таких административно-территориальных единиц в Российской Федерации являются федеральные округа, административные (управленческие, образовательные) округа в некоторых субъектах РФ, зоны территориального развития, территории ускоренного социально-экономического развития, инновационный центр «Сколково», свободный порт Владивосток, Арктическая зона РФ, городские агломерации и т.п. В современной России де-факто появились новые уровни публичной власти и государственного управления - субфедеральный (межрегиональный), субрегиональный (межмуниципальный), субмуници-пальный (межпоселенческий). Кроме того, Российская Федерация является участником целого ряда межгосударственных образований, признавая юрисдикцию соответствующих наднациональных органов. В сложившихся реалиях на одной и той же территории одновременно могут функционировать органы публичной власти различных уровней, а также негосударственные структуры (в том числе хозяйствующие субъекты), наделенные отдельными властными полномочиями. В этой связи актуализируется проблема экстерриториальной компетенции и межуровневого взаимодействия различных органов публичной власти. В статье не только сформулированы некоторые теоретические суждения по обозначенной теме, но и предложены направления решения возможных доктринальных и правоприменительных проблем (в частности, применительно к муниципальному уровню публично-властного механизма).

Общество не может нормально функционировать, если государство не создает для этого необходимых условий как организационного, так и нормативно-правового характера. Современная отрасль конституционного права породила множество юридических механизмов организации конструктивных взаимоотношений между представителями гражданского общества и публичной властью. Одними из них являются государственно-общественные формирования. На основе анализа конституционно-правовых актов делается вывод о том, что современные общественные палаты, общественные советы и общественные наблюдательные комиссии не относятся ни к государственным органам, ни к общественным объединениям с формальной точки зрения, поэтому образуют самостоятельный блок субъектов конституционно-правовых отношений. С этой целью в статье определены признаки государственных органов и общественных объединений, проанализирован каждый из видов государственно-общественных формирований на предмет соответствия данным признакам. Сформулировано понятие государственно-общественного формирования и выделены основные признаки, которым оно соответствует. В процессе исследования проанализированы положения множества подзаконных федеральных, региональных и местных актов, немалое внимание уделено и локальным документам, которые в последние годы в меньшей степени изучаются правоведами, рассмотрен большой объем научной литературы по указанной теме.

Конституция, как известно, главный источник права вообще и конституционного права в частности. В отечественной литературе конституции России и конституции зарубежных стран обычно анализируются отдельно. В статье предпринята попытка рассмотреть конституцию как целостное явление современной цивилизации. На основе анализа конституций Бразилии, Швейцарии, Индии, Исламской Республики Пакистан, Германии, Франции и Российской Федерации формулируются определенные выводы. К тенденциям развития современных конституций следует отнести увеличение объема конституций, расширение круга регулируемых общественных отношений, в том числе конституционализацию отношений по поводу деятельности репродукционной медицины и генной технологии в человеческой сфере. Подчеркивается, что в современный период, когда применение трансплантационной медицины будет только увеличиваться, на первый план выходят вопросы охраны достоинства личности. Констатируется, что в этих вопросах уникальна Конституция Швейцарии. В статье обращается внимание на то, что самые большие по объему конституции подвергаются наиболее частым изменениям, что не может позитивно сказываться на стабильности конституционного правопорядка. Оценивается целесообразность внесенных поправок в Конституцию РФ по вопросам увеличения сроков полномочий Президента РФ и Государственной Думы РФ. Автор констатирует, что в демократических странах довольно широко распространено применение пятилетнего срока работы парламента, тогда как срок полномочий президента, как правило, ниже чем в Российской Федерации. Дополнительно автор касается форм, в которых существуют современные конституции, в частности вопроса о целесообразности неписаной конституции. Затрагивается вопрос о правовой охране конституции (конституционном контроле). По вопросу о соотношении духа и буквы конституции делается вывод, что дух конституции - это глубинный смысл всей совокупности ее принципов и норм, ориентированный на ее основную цель, и любое толкование буквы конституции должно исходить из ее духа.

В статье анализируются основные подходы к теории и практике заключения коалиционных соглашений между политическими партиями в зарубежных государствах. По мнению автора, данный опыт может быть полезен в российской практике. Отдельно рассматривается вопрос о возможности судебной защиты данных соглашений, при этом приводятся до этого не освещавшиеся в российской юридической науке израильская и немецкая правовые доктрины по данному вопросу. Констатируется, что существует и проблема облечения политических решений в юридическую форму. Например, политическая элита принимает решение, согласно которому определенные политические силы не должны допускаться к представительству в парламенте. Это политическое решение может быть оформлено в виде конкретных законодательных актов. Конечно, это скорее негативный пример, но он показывает, что право, по сути, может выступать в качестве инструмента легитимации политических решений. Другой пример: модель процесса принятия решений, которой пользуются внутри политической партии, может быть трансформирована в механизм на законодательном уровне. Выделяются следующие компоненты, которые, как правило, присутствуют в коалиционных соглашениях: основы государственной политики в различных сферах; распределение постов в правительстве, процедурные вопросы, в том числе порядок формирования различных органов коалиции и порядок принятия ими решений. Делается вывод, что предметом соглашения между политическими партиями в Государственной Думе могут быть, пожалуй, лишь совместные действия, в частности голосование по определенным законопроектам либо за или против конкретной кандидатуры (кроме Председателя Правительства), чье назначение относится к компетенции нижней палаты, например при голосовании по вопросу об утверждении кандидатуры Председателя Счетной палаты Российской Федерации. Другое дело, что такие соглашения, скорее всего, будут носить характер устных договоренностей, заключаемых ad hoc (несмотря на то, что план законодательной работы Государственной Думы утверждается заранее), при этом переговорный процесс будет носить очень быстрый характер.

В отечественной юридической литературе имеется множество научных публикаций, посвященных форме и сущности конституций, а также эффективности законодательного процесса в Российской Федерации. Одним из авторов, внесших существенный вклад в разрешение указанных научных проблем, является профессор Н.А. Михалёва. Указанные проблемы были определяющими направлениями всего научного творчества этого известного отечественного ученого-конституционалиста. Они всегда вызывали и будут вызывать живой научный интерес не только потому, что в мире существует множество государств с разным социально-экономическим строем, формы правления, государственный режим, политико-территориальное устройство и функционирование которых по-разному регулируются конституциями. Но еще и потому, что сами государства, регламентирующие их деятельность конституции, их содержание, форма и сущность находятся в постоянном развитии. Существующие по указанным вопросам научные публикации по-разному предлагают решать указанные проблемы. Например, Н.А. Михалёва проблему эффективности деятельности высших органов государственной власти в законодательном процессе справедливо связывала с эффективностью деятельности вспомогательных государственных органов. Другие авторы связывают ее с установленной конституцией формой правления. В настоящей статье предпринята попытка увязать эту проблему не только с формой правления, но и с реально складывающимися в рамках каждой формы правления под воздействием разных факторов государственными режимами. Выдвигается тезис, что при такой разновидности государственного режима, как пре-зидентиализм, при полупрезидентской форме правления следует говорить об эффективном принятии законов, поскольку политические «единомышленники» разных ветвей власти могут легко «договориться» между собой, но эффективность реализации положений подобных законов во многом будет зависеть от качества их содержания. При другой разновидности государственного режима (дуалистической, или парламентского президентиализма), наоборот, можно говорить об известных затруднениях с принятием федеральных законов (из-за трудностей поиска компромисса между противоборствующими политическими силами в разных ветвях власти), но возможной эффективности их реализации благодаря достигнутым компромиссам и выверенным формулировкам.

В статье рассмотрены особенности государственного суверенитета государств - участников Союзного государства России и Белоруссии, уникальность и своеобразие которого определяются наличием конфедеративных, федеративных и международных связей между ними. Проблема государственного суверенитета участников Союзного государства, его частичного ограничения чрезвычайно актуальна и востребована в современном мире. Анализируется процесс последовательного прохождения этапов все более тесного интеграционного сближения России и Белоруссии: участие в Таможенном союзе (1995 г.), образование Сообщества Белоруссии и России (1996 г.), Союза Белоруссии и России (1997 г.) и, наконец, последняя крупная веха (декабрь 1999 г.) - подписание Договора о создании Союзного государства. Раскрывается характеристика созданных наднациональных органов, сформированных на основании Договора о создании Союзного государства между Россией и Белоруссией. Проводится анализ трудностей их полноценного функционирования. Изучается вопрос о соотношении правосубъектности союзов государств с правосубъектностью их участников. Делается вывод, что сочетание правосубъектности Союзного государства, образованного Россией и Белоруссией, с универсальной правосубъектностью государств - участников объединения позволяет указанным субъектам международных отношений являться самостоятельными участниками внешнеполитических связей и вместе с тем успешно взаимодействовать во внешней политике по вопросам, представляющим взаимный (в мировом сообществе, в масштабах Европы, в рамках СНГ, в отношениях между собой) интерес. За Союзным государством, образованным Россией и Белоруссией, можно признать его генеральное право на участие в международных отношениях. Однако в настоящее время это право не регламентировано соответствующими положениями, не уточнены формы участия Союзного государства в деятельности международных организаций (полное, ассоциированное членство, сотрудничество на договорной основе, ответственность за выполнение международных обязательств).

В статье рассматриваются канадский опыт координации правотворчества, деятельность Бюро тайного совета, Министерства юстиции и Парламента Канады. Выявляются преимущества централизованного предоставления юридических услуг для эффективности деятельности правительства, среди которых: четкое определение субъектов координации и разработчиков законопроектов, меры по обеспечению их профессионализма, контроль качества. Девятилетний опыт реализации канадской модели организации и функционирования правового управления администрации Липецкой области и социологические исследования автора по результатам эксперимента позволяют сделать следующие выводы: юристы, занимающиеся правовым обеспечением деятельности отраслевых органов исполнительной власти, стали более независимыми, в результате чего: а) они вовлечены в процесс разработки правовых актов с первых дней, что положительно сказалось на соблюдении установленных сроков и выполнении плана нормотворческой деятельности; б) они получили возможность повышать свою квалификацию на должном уровне, использовать правовой опыт других в результате обмена им на проводимых конференциях, совещаниях, тренингах. Появились реальные возможности: а) карьерного роста; б) более эффективного перераспределения функций между сотрудниками юридической службы; в) формирования единой правовой позиции. Это способствовало тому, что, например, в 2008-2015 гг. ни один нормативный правовой акт субъектов РФ, где проводился эксперимент, не был оспорен в суде. Таким образом, анализ использования канадского опыта в деятельности исполнительных органов государственной власти субъектов РФ позволяет сделать вывод о целесообразности распространения канадской модели координации правотворчества на федеральный уровень.

Статья посвящена исследованию одного из проблемных вопросов парламентского контроля в субъектах РФ - правового регулирования. На основе анализа правового опыта различных субъектов РФ по регулированию парламентского контроля автор констатирует неодинаковость подходов субъектов Федерации в этом вопросе. В статье рассматриваются формы правового регулирования, сложившиеся в субъектах РФ. По мнению автора, в силу того, что функция контроля имманентно присуща деятельности региональных парламентов, она должна найти отражение в их конституционной (уставной) характеристике. В большинстве субъектов РФ правовое регулирование контрольной функции законодательных (представительных) органов государственной власти осуществляется на уровне их соответствующих регламентов. Такой подход региональных законодателей является традиционным и наиболее адаптивным для новелл федерального уровня. Автором рассмотрен опыт ряда субъектов РФ по законодательному регулированию контрольных полномочий региональных парламентов. В статье высказаны предложения по совершенствованию нормативного регулирования парламентского контроля.

В статье анализируется, в том числе на основе стенографических документов, процесс обсуждения проекта и принятия Регламента Совета Федерации Федерального Собрания РФ. Принятие нового Регламента было неизбежным и объективным следствием изменения порядка формирования Совета Федерации. Рассматриваются принципы, на основе которых шла работа над новым проектом Регламента, различные точки зрения ученых, экспертов, членов Совета Федерации по вопросам организационного функционирования палаты. Исследуется дискуссия о целесообразности наличия в составе палаты постоянных комиссий, выделяются функции Председателя Совета Федерации, уделяется внимание внесению изменений в Регламент в связи с должностью первого заместителя Председателя Совета Федерации. Анализируется правовое регулирование, в соответствии с которым в верхней палате парламента запрещается создание формализованных фракций и парламентских объединений, т.е. не допускается легализация деятельности политических объединений. Обосновывается тезис, что такой подход наиболее отвечает цели функционирования органа власти, представляющего субъекты Федерации. В статье также рассматриваются состав, полномочия и порядок проведения заседаний Совета палаты, компетенция комитетов палаты парламента, отмечается, что их полномочия с течением времени увеличивались, и это соответствовало расширению государственных структур и институтов гражданского общества. Автором вносится предложение о создании в составе верхней палаты Федерального Собрания РФ комитета Совета Федерации по этике в качестве органа, взаимодействующего со средствами массовой информации. В предмет ведения данного комитета следовало бы включить разработку предложений по законодательному регулированию политики в области парламентской этики и этики средств массовой информации; разрешение разногласий, возникающих при освещении работы Совета Федерации в средствах массовой информации и др. При этом указывается на недопустимость цензуры со стороны верхней палаты парламента в отношении средств массовой информации.