На основе научных и философских взглядов излагаются подходы к рассмотрению понятия и понимания правосознания, его совершенствованию, представленному как расширение и возвышение, которые осуществляются в горизонтальном и вертикальном направлениях, нацелены на достижение полноты понятия и понимания. Полнота понятия правосознания связана с наполненностью его историзированными знаниями о прошлых государственно-правовых явлениях, сохраненных памятью, о настоящем их бытии, данном действующей психической мыслью. Для понимания правосознания необходимо признание изначально данного единства духовного и материального аспектов государственно-правового бытия, специфики их проявления в прошлой, настоящей и будущей его жизни, предвосхищенной сверхпсихической мыслью. С единством духовного и материального аспектов связано понимание смысла государственно-правовой жизни и истины его бытия. В горизонтальном направлении совершенствуется физическое правосознание, являющееся продуктом психической деятельности, отражающей государственно-правовые явления в их материальном бытии. С материальным бытием, пребывающим в бесконечном делении и обособлении, связаны индивидуализм и эгоизм. Физическое правосознание представлено простым сознанием, основанным на инстинктивном, эмоционально-чувственном восприятии, и интеллектуальным сознанием, основанным на мышлении, имеющем понятийную форму выражения. В вертикальном аспекте совершенствование осуществляется через взаимодействие всех психических и сверхпсихических процессов. Взаимодействие сознания с бессознательным, чувственного с инстинктивным дает синтез знания и чувствования, выражающийся в чувствознании. Взаимодействие логического с интуитивным, собирание логики и интуиции, синтезирующее чувствознание, способствует самопознанию, ведет к пониманию, способствует восхождению интеллектуального к сверхинтеллектуальному сознанию, которое соединяет в мысли множество, конструирует в понимании модель целого. Такой подход к рассмотрению правосознания позволяет выявлять новые творческие возможности его и использовать их в теоретических исследованиях для выявления смысла государственно-правовой жизни, определения истинных принципов справедливого устройства ее и праведного правления.

В настоящей статье автор дает развернутый анализ текущего состояния отечественной доктрины в части понимания принципов права. Автор констатирует, что подходы авторов к пониманию принципов права в основном представлены тремя направлениями: 1) несколько обновленной доктриной принципов-норм, отражающих наиболее общие закономерности развития общества на данном историческом этапе и меняющихся вместе со сменой этих этапов; 2) сугубо практическим взглядом, выражающимся в признании исчерпывающим перечнем отраслевых принципов основных положений гражданского законодательства, перечисленных в ст. 1 ГК РФ, и в дальнейшем сугубо практическом анализе отдельных аспектов применения этих принципов в судебной практике; 3) признанием принципов права явлением существенно иного порядка - имеющего объективный и самодостаточный характер, особого рода генезис и совершенно особенное значение для понимания права и правоприменения. Критикуя первые два подхода за излишний позитивизм, неспособность отличить принципы права от норм права, по существу, лишающий принципы своей ведущей роли в правовой системе, либо же, за иную крайность, - подмену принципов права идеологемами, автор признает правоту третьего подхода, с которым он связывает будущее науки и практики гражданского права.

Целевые установки состязательного гражданского процесса должны соответствовать принципам правового социального государства. В числе целевых установок гражданского процесса можно выделить универсальную целевую установку - устранение препятствий в осуществлении прав, свобод и законных интересов. Целевые установки могут быть классифицированы путем деления на исходные и производные. Исходные целевые установки лежат в основе возникновения гражданского дела, производные целевые установки реализуются в результате рассмотрения дела. Защита объективного права относится к производным целевым установкам. Данная целевая установка вне связи с защитой субъективного права не может служить основанием для возбуждения гражданского дела в суде. Реализация целевой установки реального разрешения конфликта требует установления особого процессуального режима рассмотрения трудовых, жилищных, семейных дел, в которых стороны объединены локальным социальным и правовым пространством, сохраняющимся и после принятия судебного решения. В частности, возможно привлечение к участию в деле государственных органов, в функции которых входят защита соответствующих прав граждан и возложение на них в исключительных случаях обязанности осуществления контроля за соблюдением прав гражданина в течение определенного срока после принятия судебного решения об удовлетворении иска. Задача защиты реально принадлежащих лицам прав не позволяет исключить установление истины из целевых установок состязательного гражданского процесса. Целесообразно включение в процессуальное законодательство понятия «справедливое судебное разбирательство». Вместе с тем нет оснований для использования в процессуальном законе понятия «справедливое судебное решение», поскольку оно приводит к возможности противопоставления процессуального закона нормам материального права. Процессуальное равноправие, являющееся необходимым условием реализации целевых установок состязательного гражданского процесса, имманентно включает в себя равенство возможностей в осуществлении процессуальных прав. В связи с этим обоснованное отступление от равенства процессуальных прав не является исключением из принципа процессуального равноправия. Неравенство сторон в процессуальных правах и возможностях может выражаться в форме имущественных льгот, процессуальных преференций и процессуальных преимуществ. Наличие процессуальных преимуществ у одной из сторон требует применения судом механизмов уравнивания процессуальных возможностей сторон.

Принуждение в уголовном праве - достаточно емкая категория, имеющая различное юридическое воплощение в законе. В рамках данного исследования освещен только один аспект принуждения, имеющего законодательное отражение в качестве обязательной составляющей отдельных составов преступлений. Отправной точкой представленных рассуждений является утверждение, согласно которому при принуждении человек избирает линию поведения, стремясь избежать неблагоприятных для себя или своих близких последствий, либо лишeн возможности избрать вариант поведения. Иными словами, при принуждении как преступлении виновного интересует не человек сам по себе, не его имущество, а его поведение: лицо стремится направить последнее в нужное ему русло путeм принуждения. Принуждение с точки зрения некоторых составов преступлений в Особенной части УК РФ в доктрине рассматривается либо как способ совершения преступления, либо как общественно опасное деяние. Исходя из этих предпосылок, проанализировано принуждение в том виде, в каком оно представлено в Особенной части УК РФ, сделан акцент преимущественно на корректности отнесения тех или иных форм воздействия к принуждению и удачности законодательного текста, а также на тех деяниях, преступность которых исключается отдельными составами. На основе анализа объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст. 120, 133, 147, 149, 179, 184, 240, 302, 309 и 333 УК РФ, делается вывод, что «принуждение» как общественно опасное деяние представляет собой часто используемый, но неудачный с точки зрения теории уголовного права прием законодательной техники. С этих позиций принуждение может образовывать только способ совершения преступления, но не общественно опасное деяние.

Задачей настоящей статьи является анализ сложившейся на сегодня системы преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности через примечание к ст. 131 УК РФ. Содержащиеся в нем требования квалифицировать развратные действия (ч. 2-4 ст. 135 УК РФ), половое сношение и иные действия сексуального характера (ч. 3-5 ст. 134 УК РФ), совершенные в отношении лиц, не достигших 12-летнего возраста, по пункту «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ либо по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ как изнасилование или насильственные действия сексуального характера, т.е. как наиболее опасные половые преступления, вызывают различные оценки. Сама трансформация квалификации указанных деяний определена введением так называемого «возраста абсолютно недопустимого согласия» лица на совершение с его участием полового сношения или иных сексуальных действий. Раскрывая последствия трансформации, автор показывает, что теперь гл. 18 УК РФ содержит две системы преступлений против несовершеннолетних - полную и усеченную. Усеченная является следствием признания исключительно насильственными половых преступлений против лиц, не достигших 12-летнего возраста. Такой подход представляется далеко не очевидным. Другой исследовательский вопрос статьи связан с оценкой соответствия содержащихся в примечании нормативных оснований ответственности требованиям ст. 8 УК РФ. Установление оснований усложнено, так как по тексту примечания определяется комбинацией (сочетанием) как минимум двух статей гл. 18 УК РФ. Требуется оценка соответствия признаков совершенного деяния признакам объективной и субъективной стороны составов ненасильственных полового сношения, определенных действий сексуального характера или развратных действий, т.е. какого-либо из преступлений, предусмотренных ст. 134 или 135 УК РФ. Дальше по признаку нахождения потерпевшей (потерпевшего) от преступления в беспомощном состоянии выводится возможность его итоговой квалификации по п. «б» ч. 4 ст. 131 или п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ. Вопросы квалификации рассмотрены с учетом рекомендаций, данных постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности», не затронувших, однако, некоторые сложные ситуации. Особенно чувствительно их отсутствие по вопросам квалификации по ст. 132 УК РФ развратных действий, совершенных в отношении лиц, не достигших 12-летнего возраста.

В настоящей статье автор анализирует проблемы, связанные с имеющимися на сегодняшний день разногласиями между Европейским Судом по правам человека и Конституционным Судом РФ в вопросах толкования норм, касающихся защиты прав и свобод граждан России. Рассматриваются сформировавшиеся в отечественной и зарубежной науке и практике позиции по вопросу о возможности применения решений ЕСПЧ на территории России в контексте обеспечения государственного суверенитета, защиты основ конституционного строя (в условиях противоречия между такими решениями и национальной Конституцией). Автором приводятся примеры, в каких европейских странах и как решаются вопросы, когда решение ЕСПЧ противоречит конституционным положениям их стран. В статье дается оценка правовой позиции Конституционного Суда РФ по вопросу соотношения решений ЕСПЧ и Конституции России, а также закона, наделившего Конституционный Суд РФ правом принимать решения относительно возможности или невозможности исполнения постановлений ЕСПЧ на территории России. Отмечается, что данный Федеральный закон неоднозначно воспринят учеными внутри страны и за рубежом. Отдельные ученые и адвокаты положительно восприняли принятие данного Закона в контексте того, что Россия остается под юрисдикцией ЕСПЧ и его решения остаются обязательными для его исполнения. Подробно анализируется решение Конституционного Суда РФ по принятому ЕСПЧ постановлению по делу «Анчугов и Гладков против России», изложены мнения ряда известных ученых, поддерживающих решение Конституционного Суда РФ, а также критикующих его правовые позиции по этому делу. Автор приходит к выводу о необходимости соблюдения баланса между общеевропейскими ценностями, выраженными в позициях ЕСПЧ, и традиционными ценностями российского общества и государства, выраженными в Конституции РФ. В статье предлагаются отдельные пути преодоления возникающих между межгосударственным органом судебной защиты прав человека и высшим органом конституционного контроля разногласий, в том числе через совершенствование законодательной базы реализации решений ЕСПЧ в России, а также применение разных механизмов корректировки текста Основного закона страны.

Статья посвящена проблемам учета судами общих начал назначения наказания и их отражению в приговорах судов при мотивировке меры наказания. Обращается внимание на то, что в теории уголовного права вопрос об общих началах назначения наказания является дискуссионным, а разъяснения по поводу их учета в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ являются слишком краткими и не лишены противоречий. Во многом именно поэтому проведенное автором изучение приговоров, вынесенных районными судами г. Омска и Омской области, выявило ошибки при учете судьями общих начал назначения наказания. Анализ практики назначения судами наказания в пределах санкций норм Особенной части УК РФ свидетельствует, что в абсолютном большинстве случаев назначаемое судами наказание в виде лишения свободы и в виде штрафа минимальное или ближе к середине санкции. Эта же тенденция сохраняется и в отношении преступлений, за которые законодателем было усилено наказание. Автор не согласен с позицией Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» по вопросу о критериях, определяющих характер и степень общественной опасности преступления. Обосновывается мнение, что характер общественной опасности преступления зависит от объекта посягательства, характера преступных последствий и формы вины, а степень общественной опасности - от размера вреда или тяжести наступивших последствий, способа преступления, роли подсудимого при совершении преступления в соучастии, вида умысла и неосторожности, мотива преступления, степени осуществления преступного намерения. Наиболее важными для всесторонней характеристики личности виновного являются: социально-демографические данные; нравственно-психологическая характеристика; психофизиологические данные; правовой статус личности. Обосновывается введение в УК РФ ст. 60.1 «Назначение наказания с учетом характера и степени общественной опасности преступления» и 60.2 «Назначение наказания с учетом личности виновного». В целях наиболее полного учета судами смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств при выборе меры наказания в УК РФ должны быть закреплены специальные правила назначения наказания при наличии всех смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств.

Работа посвящена анализу метода интеграции как способа, приема и средства, направленного на решение задач и реализацию целей правовой конвергенции, основной из которой является достижение сближения, созвучности правовых систем государств с разной степенью конкретизации. Процессы сближения и универсализации правового регулирования в международном праве реализуются с помощью различных методов - унификации, гармонизации, модельного нормотворчества и самого продвинутого на сегодняшний день метода - интеграции. В конвергенционных процессах международное право играет ведущую роль, являясь необходимым правовым знаменателем для правовых систем государств. Первой стадией на пути к построению универсализированного единого правового пространства является гармонизация с соответствующим ей методом; затем следуют правовая унификация и модельное нормотворчество, которые значительно ближе к обозначенной цели; затем, для готовых к созданию союзов и сокращению объема суверенитета, наступает эра интеграции. Термин «интеграция» многогранен, а в самом общем виде применим к характеристике процессов конвергенции, происходящих наряду с процессом дивергенции. В основе своей интеграция имеет социальную природу. Исследование проблемы интеграции в рамках науки международного права связано с пониманием, осознанием интеграционных процессов - их причин, форм, целей и направлено на то, чтобы выявить в них общие тенденции, связанные также с причинами, детерминирующими фактами, основными чертами данного феномена. Применительно к международному праву интеграция представляет собой более высокий уровень взаимодействия между государствами и иными субъектами, когда участники данного процесса отчуждают часть своего суверенитета в пользу наднациональных органов. Интеграция как метод до настоящего времени комплексно не подвергалась каким-либо серьезным исследованиям в рамках науки международного права. Автором предложено собственное понимание термина «интеграция» и сопутствующих ей категорий.

В статье через призму права международной ответственности анализируется первое решение Суда ЕАЭС, вынесенное по межгосударственному спору по вопросу соблюдения государством-членом своих обязательств по праву Евразийского экономического союза. Приводятся как позитивные аспекты решения, выразившиеся в прояснении Судом ряда важных положений права Союза, так и критические замечания, касающиеся, во-первых, использования Судом оригинальной, но малоудачной с юридической точки зрения формулировки «исполнение не в полном объеме»; во-вторых, умышленного оставления за скобками судебного акта какой-либо фактуры, что, с одной стороны, превратило решение по спорному делу фактически в консультативное заключение, с другой - лишило Суд хорошей возможности внести вклад в дискуссию относительно разграничения законченных и длящихся деяний, что имеет значение как для вопросов приемлемости дел с точки зрения условия ratione temporis, так и с точки зрения права международной ответственности (в том числе в плане определения последствий нарушения - прекращение или реституция). В статье высказывается мнение, что Суду все же следовало бы рассмотреть вопрос о приемлемости дела с точки зрения темпоральной юрисдикции, придя к выводу о наличии таковой по причине незаконченного (длящегося) на момент вступления Договора о ЕАЭС в силу характера предполагаемого нарушения правила о взаимном признании решений таможенных органов.

В статье рассматривается вопрос о правовых последствиях для контрагентов трансграничного договора о распоряжении исключительными авторскими правами несовпадения требований национального права о существенных условиях договора. Анализируются понятия «незаключенность» и «недействительность» договора. Рассматриваются иные (помимо существенных) условия договора.

В статье определены понятие и структура административно-правового механизма охраны земельных отношений в России и на Украине. Указанный механизм определен как система правовых средств и способов, направленных на реализацию и обеспечение прав субъектов земельных правоотношений, реализуемых органами исполнительной власти на основе административно-правовых норм. Сделан вывод, что административно-правовое обеспечение охраны земельных отношений включает определение и развитие правовых основ положительного регулирования и принципов, институтов охраны земельного строя, земли как элемента окружающей среды, защиты земельных ресурсов от противоправных посягательств, обеспечение безопасности человека, а также предотвращения земельных правонарушений. Особое внимание уделено характеристике понятия и видов земельных правонарушений, за совершение которых предусмотрена административная ответственность согласно КоАП РФ и КоАП Украины. Земельное правонарушение определено как виновное, противоправное действие или бездействие, которое противоречит правовым нормам рационального использования земельных ресурсов, препятствует осуществлению прав и законных интересов собственников земли и землепользователей, нарушает установленный государством порядок управления земельным фондом как национальным богатством. Земельные правонарушения, за совершение которых предусмотрена административная ответственность законодательством Украины, с учетом субъектного состава разделены на три группы: совершенные должностными лицами, должностными лицами и гражданами, только гражданами. В КоАП РФ составы земельных правонарушений, за которые наступает административная ответственность, не объединены в одну главу, а рассредоточены по нескольким главам. Подчеркнуто, что административная ответственность является самостоятельным правовым явлением, формой государственноправового принуждения: она преследует своей целью охрану правопорядка и восстановления социальной справедливости. Цель административной ответственности опосредована в ее функциях: штрафная (карательная) и превентивная. Установлено, что единого органа, правомочного рассматривать все дела об административных правонарушениях в сфере использования и охраны земель, ни в России, ни на Украине не существует. Действует система таких органов. Главной особенностью административно-правовых средств защиты земельных отношений названа их недостаточная системность, проявляющаяся в отсутствии должных связей между различными субъектами их применения (государственными органами, должностными лицами, органами местного самоуправления, судьями и т.п.).

Проблемы обеспечения и защиты трудовых прав работников всегда были актуальными и требующими совершенствования. Данная статья посвящена сравнительному анализу закрепленных законодательством Российской Федерации и Китайской Народной Республики способов защиты трудовых прав и интересов работников. В последнее время российскими учеными уделяется много внимания изучению современного права КНР и ее законодательства, в том числе трудового. Однако вопросам правового регулирования китайским законодательством защиты трудовых прав работников должного внимания не уделялось, как и сравнительному анализу такого регулирования. Китайской правовой системе присуща особая специфика, что неоднократно отмечалось российским научным юридическим сообществом. Для Китая характерно закрепление прочного идейно-теоретического фундамента, включающего в себя такие методологические принципы, как «человек - основа», концепция управления на основе морали, концепция управления на основе закона. В настоящее время китайский законодатель ставит перед собой как основную задачу совершенствование всей системы законодательства, что подтверждается анализом истории развития действующего законодательства Китая, в том числе трудового. Изучение законодательства КНР способствует более полному и всестороннему пониманию современных проблем Китая и происходящих в этой стране процессов, одновременно требует целенаправленного сравнительно-правового исследования. Исследование трудового законодательства Китая показывает, что оно, отдавая приоритет продуктивности и результату, не оставляет без внимания защиту прав работников. Анализ российского трудового законодательства показал, что судебная защита представляет собой вид государственной и правовой защиты. С учетом этого положения автор сделал вывод о целесообразности в рамках проводимой судебной реформы создать в Российской Федерации трудовые суды. Проведенный анализ китайского законодательства по исследуемому вопросу позволил выявить особенности способов защиты трудовых прав и интересов работников, установленные законодательством КНР, в частности наличие обязательного досудебного порядка разрешения возникающих трудовых споров независимо от предмета спора. Ранее действовавшим Кодексом законов о труде РСФСР также был закреплен досудебный порядок разрешения отдельных категорий трудовых споров.

В статье рассматривается одна из популярных современных деструктивных молодежных субкультур - криминальная субкультура, которая в последние годы среди российской молодежи известна под аббревиатурой «А.У.Е.», с позиций необходимости внесения изменений в отечественное законодательство с целью предотвратить дальнейшее ее распространение. Особое внимание уделяется вопросу популяризации криминальной субкультуры среди молодежи и вовлечение отдельных ее членов в преступную деятельность через сеть Интернет, что требует новых подходов к разработке предупредительных мер в отношении рассматриваемого феномена. Исследуются методы распространения субкультуры, пропагандирующие преступный образ жизни, предполагающие использование современных технологий, информационных ресурсов, имеющих колоссальный охват аудитории и позволяющих с использованием минимальных временных и финансовых вложений получать максимальный разрушительный эффект, а также сам процесс вовлечения молодежи в свою систему ценностей, пропагандирующую традиции, обычаи и взгляды криминального мира.

В статье рассматриваются отдельные аспекты влияния античного холизма на современную теорию конституционного права. Концепции идеального государства Платона и Аристотеля призывали к соблюдению баланса между индивидом и обществом, способностями отдельного человека и публичными интересами. Философы не противопоставляли общество государству, но стремились разработать теоретическую основу гармоничного состояния всех социальных институтов в целях развития полиса. Учение древнегреческих мыслителей о холизме по-прежнему актуально и может быть использовано для объяснения магистральных процессов современной теории конституционного права. В исследовании обосновываются преимущества холизма как методологического ядра в регулировании отдельных институтов государства и права перед редукционным подходом. Среди достоинств холизма как методологии указывается на возможность многоуровневого применения; конгруентность научного знания при многообразии объектов исследования такой комплексной отрасли науки, как конституционное право; ориентация на системность объектов изучения. Рассматривается возможность применения холистического подхода (с его признанием целостности процесса и приоритетом единства) для решения некоторых многоуровневых задач права. Особое внимание уделяется анализу современного каталога прав человека с точки зрения античного холизма. Переосмысление роли государства и права тесно связано со стремлением создания эффективной конституционной системы с точки зрения поиска оптимального баланса общественных и частных интересов. По итогам исследования автором ставится вопрос о рассмотрении разработанной в Древней Греции категории «общее благо» в качестве одного из основных понятий современной конституционной аксиологии.

Реформирование уголовного процесса и достижение целей судебно-правовой реформы не может считаться успешным без преобразования досудебного производства по уголовному делу, являющего собой сильную традицию в отечественном законодательстве и правоприменении. Между тем неоднократные коррективы, вносящиеся в Уголовно-процессуальный кодекс РФ относительно правового регулирования досудебного производства, имеющие в основном фрагментарный и бессистемный характер, свидетельствующий об отсутствии у законодателя целостного представления о том, каким должно быть уголовное судопроизводство в России и в каком направлении оно должно развиваться, а также затянувшаяся дискуссия в научном мире по поводу путей совершенствования предварительного расследования вызывают серьезную озабоченность, поскольку многочисленные предложения по реформированию этой стадии процесса никак не складываются в стройную систему ввиду того, что они порой слишком разноплановы и затрагивают сразу несколько «болевых точек» предварительного расследования. Разработчики Концепции судебной реформы в Российской Федерации, рассуждая о расширении состязательных начал в уголовном судопроизводстве, совершенно справедливо связали это важнейшее направление проводимой реформы с предварительным расследованием, для которого состязательность менее всего была характерна. В связи с этим была предложена идея создания такой следственной структуры, которая должна соответствовать и принципу состязательности и в которой в то же время именно следователь должен стать центральной и независимой от административных начальников фигурой, причем идея эта носит явно дуалистический характер, так как авторами Концепции было предложено два пути формирования состязательного расследования: либо через создание Следственного комитета как службы обвинительной власти, либо посредством учреждения института следственных судей в судебном ведомстве. Но если Следственный комитет РФ уже много лет функционирует, то по поводу введения фигуры следственного судьи пока идут острые дискуссии как в среде практических работников, так и в кругу ученых.